– Не знаю, понятия не имею.
– Они послали кому-то радиосигнал. Как вы думаете, доктор Тиокол, с кем они связывались? С другой группой, чтобы она была готова атаковать нас, когда мы начнем штурм? Или эта группа должна уничтожить аэродромы и лишить нас поддержки с воздуха? Или это какая-то другая часть плана? Что вы думаете, доктор Тиокол? Какие у вас идеи на этот счет?
– Не знаю, – угрюмо вымолвил Питер. – Я знаю только то, что касается ракеты. И шахты. Вот это я знаю. Вам понадобится чертовски много времени, чтобы добраться туда, независимо от того, атакует вас еще одна группа или нет. Я работал с материалами компьютеров, касающимися действий мелких подразделений во Вьетнаме, и они свидетельствуют о том, что все преимущества на стороне обороняющихся.
– Боже, и чтобы понять это, вам понадобились материалы компьютеров?
Питер проигнорировал это ехидное замечание, оставаясь во власти непонятной проблемы.
– Но даже если, скажем, вы убьете всех на вершине горы, вам все равно придется проникать через дверь в лифт, а оттуда в центр управления запуском. Вниз ведет один путь. Титановая дверь весит двенадцать тонн, и если бы вы начали резать ее еще неделю назад, то не закончили бы эту работу и сегодня к полуночи.
– А если просто открыть дверь? – спросил Пуллер.
Питер невольно поморщился, как будто говорил с несмышленым ребенком, и продолжил тоном специалиста:
– Дверь контролируется системой безопасности предохранительного устройства категории Р. Код из двенадцати цифр с ограничением попыток подбора. Три попытки подбора – и система блокируется.
– А как они заполучили код? Кто-то выдал?
– Нет, код меняется каждые двадцать четыре часа. Но одним из недостатков этого объекта является то, что код хранится еще и наверху, в сейфе начальника службы безопасности, на тот случай, если кому-нибудь из стратегического авиационного командования понадобится попасть вниз. Такая у нас была задумка. Но предполагалось, что об этом никто не будет знать. Как бы там ни было, они сумели взорвать сейф, выяснили код, спустились на лифте вниз и захватили центр пуска. Тогда все просто.
– А можем мы получить код у командования?
Питер состроил очередную презрительную гримасу.
– Этот парень…
– Мы окрестили его Агрессор-1.
– Да, Агрессор-1, – повторил Питер, подумав, что с названием попали они не в бровь, а в глаз. – Изнутри он может установить собственный код.
– А можем мы взорвать дверь?
– Вам понадобится огромное количество взрывчатки, но и тогда вы только разнесете гору, закрывающую установку, и повредите при этом компьютер, управляющий дверью. Дверь моментально заблокируется, и вы ее никогда не откроете.
– Гм, – ответствовал Дик Пуллер.
– Есть вероятность, но только вероятность, что им ничего не известно о хранилище ключей. Если только дежурным офицерам удалось поместить ключи в хранилище, то можно сказать, что захватчики овладели самой бесполезной в Америке недвижимостью. Потому что хранилище для ключей самой последней модификации. Если бы мы знали, когда они раздобыли информацию о шахте, то могли бы представить степень их осведомленности. Это главный вопрос. Есть у них сварщик?
– Давайте исходить из того, что есть. Они наверняка обо всем осведомлены. Знают о кодах, порядке их хранения, знают, как пользоваться средствами связи.
Если бы это было только возможно, то кожа на лице Пуллера натянулась бы еще сильнее. У него был вид человека, страдающего сильнейшей головной болью.
Полковник закурил «Мальборо» и повернулся к старику, который так и сидел на своем месте, безучастный к их разговору.
– Мистер Брейди, как думаете, сможем мы подобраться снизу?
– Нет, нет, – торопливо оборвал его Питер, который не терпел, когда говорят глупости. – Нет, там суперпрочный бетон, его плотность тридцать две тысячи фунтов на квадратный дюйм. Он выдержит все, за исключением разве что старой водородной супербомбы. И не забудьте о скальных породах вокруг площадью десять миллионов квадратных футов.
– Значит, человек не сможет подобраться снизу? Или хотя бы приблизиться настолько, чтобы заложить ядерный заряд небольшой мощности? Как с точки зрения теории?
– За двенадцать часов?
– Да.
– Ну-у, если он сможет попасть туда, я полагаю… но это чистая абстракция… думаю, он попадет в шахту через газовые рули, такие трубы, которые взрываются при запуске. Он попадет в шахту, и если у него будет какое-то устройство или он будет знать, как это делается, то сможет вывести ракету из строя. Но в любом случае рассуждения эти чисто теоретические.
– Послушайте, мистер Брейди. А эти тоннели, которые могут быть в горе, какой они формы?
– Самой паршивой, какую только можно представить, мистер Пуллер, – ответил старик, помедлив, чтобы сплюнуть. – Некоторые могут заканчиваться тупиком, другие окажутся настолько узкими, что человек не просунет через них даже кулак. И они черные, мистер Пуллер, вы даже не можете себе представить, какие черные. Такая темнота бывает только под землей.
– Но человек может пролезть по ним?
– Стоп, мистер Пуллер, даже и не пытайтесь. Тут нужен специальный человек. Внизу, в темноте, всегда страшно, а если произойдет обвал, то никто не поможет. Там ничего не видно, двигаться очень трудно, от страха можно наложить в штаны, мистер Пуллер. А потолок тоннеля так и давит на голову неподъемным грузом.
Пуллер задумался. У него были сто двадцать отлично подготовленных, лучших солдат в мире, и все же он понимал, что группа Дельта не подходит для выполнения этой задачи. Тут нужен такой человек, которого, может быть, просто не существует, человек, который в полной темноте сможет проползти по тоннелям полторы мили и остаться при этом в здравом уме…
– Возможно, я найду добровольцев в группе Дельта, мистер Брейди. А есть тут поблизости шахтеры или люди, работавшие под землей?
– Здесь таких больше нет, мистер Пуллер. Не осталось после обвала.
– Гм, – снова бормотнул Дик Пуллер.
Питер украдкой наблюдал за ним.
Казалось, полковник сейчас лопнет от бешеного напора одолевавших его разноречивых мыслей. Лицо у него посерело, глаза стали невидящими. И тут снова раздался голос старика Брейди.
– Разве что мой внук Тим. Тим сможет провести вас туда.
Дик уставился на старика.
– Тим не слишком-то способный парень, но шахтер прирожденный. Никогда не боялся ни одной шахты. Его отец, мой сын Ральф, был шахтером, так что Тим вырос рядом с шахтами. Когда Ральф погиб во время пожара в пятьдесят девятом году, Тим переехал ко мне. В то время я был государственным инспектором шахт в Западной Виргинии, и Тим много полазил со мной под землю. Прирожденный шахтер.
