– Сынок, – спокойно произнес Пуллер, – если ты не уйдешь отсюда и не вернешься к своему вертолету, я размозжу тебе голову. Вот так-то.
Он направил пистолет на Скейзи.
В ту же секунду сам полковник оказался под прицелом четырех штурмовых винтовок «Кар-15». Безумие ситуации стало осязаемым, прямо-таки повисло в воздухе.
– Мы оба умрем, полковник, – ответил Скейзи.
– Пусть так, но если ты не уйдешь отсюда и не вернешься, я пристрелю тебя.
– Полковник, – продолжал настаивать Скейзи, – я еще раз требую отойти от радиостанции и сложить с себя командование.
С этими словами он сделал шаг в глубь комнаты.
– Стойте! – закричал Питер, почти потеряв контроль над собой и встав между Пуллером и Скейзи. – Стойте! Это же ребячество!
– Отойдите в сторону, Тиокол, – потребовал Пуллер.
Скейзи выхватил из-за пояса пистолет.
– Сядьте на место, Тиокол. Это вас не касается.
– Но это безумие! – снова закричал Питер. Он тяжело дышал, его охватила жуткая ярость и вместе с тем такой ужасный страх, что он едва держался на ногах. Кровь бурлила от избытка адреналина. – Да вы просто ослы, вместе с вашей примадонной Дельтой и вашими идиотскими играми. Выполняйте, черт побери, вашу работу, как это делают другие! Не стройте из себя черт те что!
Раздался щелчок. Это Скейзи снял с предохранителя свой «смит энд вессон».
– Сядьте, Питер, – сказал он. – Полковник, даю вам последний шанс, иначе…
– Дельта-6, я Браво, мы добрались, мы на вершине. Черт побери, мы добрались!
Питер увидел, как Пуллер быстро поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру. Он наклонился к радиостанции – обычный старый человек с испуганным лицом без всякого налета драматизма – и сказал:
– Всем подразделениям, я Дельта-6, слушайте меня, я Дельта-6. Рушатся небеса. Повторяю, рушатся небеса. Повторяю, рушатся небеса.
И все сразу забегали, кто-то закричал «ура». Питер глубоко вздохнул и побежал к первому вертолету. Он бежал среди других, уже взлетающих вертолетов, бежал в темноте среди снежного вихря, поднятого их винтами, среди близких и далеких криков, среди вооруженных людей.
– Они взлетают! – закричал солдат, наблюдавший в прибор ночного видения. – Пять, шесть, семь, восемь. Восемь вертолетов «Хьюз».
Десантные вертолеты, подумал Ясотый. Да, ночной штурм с вертолетов – это работа для десантников. Ну и пусть летят. Ему приходилось несколько раз участвовать в таких штурмах, он знал, какое это сложное дело и какими неудачами заканчиваются подобные операции.
– Ракеты! – закричал Ясотый своим зенитчикам. – Наблюдателям приготовиться! Первая траншея, внимательнее следите за противником. Готовьтесь, ребята. Сейчас пожалуют американцы.
Первыми над верхушками деревьев появились вертолеты. Но это были не десантники из группы Дельта, а вертолеты воздушного прикрытия. Они открыто зависли в воздухе – две черные тени на фоне белого снега. Их лопасти наполнили воздух громким шумом, достаточным для того, чтобы заглушить последний бросок войск на рубеж атаки. Сами они свободно вели огонь по наземным целям, пользуясь своей высотой от пятисот до тысячи футов.
– Огонь ракетами! – закричал Ясотый за секунду до того, как заработали скорострельные пушки вертолетов. И спокойный мир враз перевернулся.
Скорострельность этих пушек была гораздо выше, чем у обычных пулеметов, и проблема заключалась не в точности стрельбы, а в запасе боеприпасов. Каждая зависшая в небе птичка стала словно пастью дракона, который дунул к вершине горы сплошной поток огня. Все вокруг застонало от ударов снарядов. В темноте трудно было вести прицельный огонь по вертолетам, не видели целей и штурмовики А-10. Ведь стрелять по пехоте совсем не то, что вести огонь по танкам или грузовикам, поэтому снаряды вздымали снег и пыль, нанося живой силе противника малый урон. Огонь имел скорее психологический эффект, создавая впечатление, что нет силы на земле, способной противостоять ему.
Внизу на опушке Ясотый заметил движение: это пробирающаяся сквозь деревья пехота подходила к поляне.
– Ракеты! – снова закричал Ясотый.
После дневной атаки штурмовиков А-10 оставалось всего семь «стингеров», но если не сбить или не отогнать вертолеты, то пехота сможет подойти очень близко. Ясотый предполагал, что на этот раз идут не сосунки, атаковавшие их днем, а настоящие профессионалы. Теперь уже все упиралось во время. Они встретят нападающих плотным огнем, потом отступят в первую из пяти траншей, атакующие продолжат наступление и попадут под перекрестный огонь. Он убьет всех. Им ни за что не прорваться. Каждый раз, занимая очередную траншею, они будут натыкаться только на мины-ловушки, а впереди их снова будет ждать перекрестный огонь.
Он видел, как это делали моджахеды, таким образом они уничтожили пехотную бригаду, за десять минут перебили четыреста человек и со смехом поднялись в горы в свои убежища.
Прочертив полосу в темноте, первый «стингер» устремился к одному из вертолетов. Но ракета не попала в цель и через некоторое время рухнула на деревья.
Вторая была выпущена тоже второпях, зенитчик плохо прицелился, но от ее вспышки пилот одного из вертолетов бросил машину в сторону, так что скорострельные пушки палили теперь выше позиций обороняющихся.
И третья ракета прошла мимо цели.
Осталось четыре, у меня осталось только четыре…
Но четвертая ракета достигла цели, правда, взрыв был довольно слабым, от вертолета потянулась лишь небольшая струйка дыма. Машина заскользила вбок, у нее отлетел хвостовой винт, и вертолет под собственной тяжестью стал падать вниз. Он рухнул на деревья, но не загорелся. Пилот второго вертолета по вспышкам засек, откуда ведется огонь «стингерами», хотя Ясотый и не думал, что он такой ас, каких ему приходилось видеть в Афганистане на вертолетах МИ-24. У пилота была теперь цель, огонь скорострельных пушек перенесся туда, откуда стреляли ракетами, и Ясотый едва успел юркнуть в окоп. Снаряды утюжили окоп, послышались крики и стоны, одному зенитчику очередь попала прямо в грудь, разорвав его в клочья.
Нарастающий шум вертолета Ясотый слышал уже над головой. Вертолет кружился, разворачивался, возвращался; вспыхнул прожектор, освещая цели. Пилот до предела снизил машину. Вертолет пронесся над траншеей, где, не открывая огня, затаился Ясотый со своими людьми, тут-то и ударили по нему из пулеметов и автоматов; десять или двенадцать потоков огня устремились к машине. Вертолет вздрогнул, затрясся и вдруг исчез в громадной вспышке оранжевого пламени, осветившего ночное небо. Стало светло, как днем.
Ясотый моментально вскочил на ноги и увидел, что поляна перед их позицией заполнена рвущейся пехотой. Он уже решил, что все кончено, но его сержанты, закаленные боями в горах Афганистана, не запаниковали, он слышал их твердые, уверенные голоса, кричавшие по-русски:
