Она была одета в полную форму, как на параде. Армейский коричневый цвет, который делал большинство женщин бесформенными и бесполыми, удивительно шел Сьюзен. Медные пуговицы сверкали в мерцающем английском свете. Слева на груди к ее куртке было приколото несколько знаков отличия. На петлицах мерцали шпалы и нашивка экспедиционного корпуса, на рукаве выделялся вертикальный меч. На волосах примостилась одна из этих маленьких шапочек. В руках была сумочка или что-то в этом роде.
— Ты знаешь, я пыталась тебя остановить, — сказала она. — Пыталась. Я встречалась с людьми. Со знакомыми. С офицерами, с которыми сталкивалась в госпитале. Даже с генералами. Я даже пыталась найти Хемингуэя, но он куда-то исчез. Вот в каком отчаянии я была.
— Но ты так ничего и не добилась?
— Нет, разумеется.
— Это очень важное дело. По крайней мере, мы думаем, что очень важное. Ты не можешь его остановить. Сам главнокомандующий уже не может это остановить.
— Ну ты и проныра.
— Хочешь сигарету?
— Нет.
— Не возражаешь, если я закурю?
— Я была там, когда они приехали и забрали его. «Особый отдел». Мы ничего не могли поделать.
— Знаю. Я читал рапорт. Извини. Я не знал, что все так получится.
— А что бы это изменило?
— Ничего, — признался Литс. — Да, Сьюзен, ничего бы не изменило.
— Ты просто грязный ублюдок.
Казалось, она вот-вот сломается. Но ее глаза, в которых только на мгновение блеснула влага слез, очень быстро вернули свой твердый блеск.
— Сьюзен…
— Где он?
— В другой больнице. В британской. С ним там будет все прекрасно. Если тебя беспокоит именно это, то не волнуйся. Мы о нем хорошо позаботимся. Он нам очень важен.
— Ты не представляешь, через что прошел этот человек.
— Думаю, что представляю. Конечно, мы понимаем, это было очень тяжело для него…
— Ничего вы не понимаете, Джим. Вы не можете даже вообразить себе такого. А если ты думаешь, что можешь, то ты сам себя обманываешь. Поверь мне.
Литс ничего не ответил.
— Зачем? Ради всего святого, зачем? Вы просто похитили бедного еврея. Прямо как казаки, пришли и забрали его. Зачем?
— Он источник разведанных. Экстраординарный источник. Мы полагаем, что он является ключом к очень важной немецкой операции. Надеемся, что благодаря полученной от него информации сможем отследить эту операцию. И остановить ее.
— Ты прохвост. Ты даже не представляешь, какая на него сделана ставка, что он значит для этих людей.
— Сьюзен, поверь мне: у меня не было выбора. Несколько дней назад я шел по ночным улицам Лондона с женщиной, которую люблю. Совершенно неожиданно она рассказала мне историю, которая попала в самую сердцевину того, над чем я работаю с января. Тебе нужен был свидетель? Ну что ж, мне он тоже был нужен. Я никак не мог предположить, что это окажется один и тот же человек.
— Ты и этот ублюдок англичанин — вы и были теми офицерами, которые приходили позавчера в клинику. Я должна была догадаться. Доктор Фишельсон сказал мне, что приходили дознаватели. Я подумала про полицейских. Но нет, это был ты и тот оксфордский хлыщ. Ты готов сделать для них все, что угодно, правда, Джим? Все, что угодно! Только для того, чтобы попасть в компанию этих оксфордских и гарвардских мальчиков. Да, ты прошел долгий путь от Среднего Запада, черт бы тебя побрал.
— Извини. Но я не посылал этого еврея в пункт номер одиннадцать в Шварцвальде. Я не отдавал его в руки войск СС, «человека с дубом» и оберштурмбанфюрера Реппа. Это сделали немцы. И я должен выяснить, зачем они это сделали.
— Мерзавец.
— Пожалуйста, будь благоразумна.
— Именно это все вокруг и твердят. Именно это мы и слышим с тридцать девятого года. Будьте благоразумны. Не преувеличивайте. Сохраняйте спокойствие. Не надо так кричать.
— Ну, ори во всю глотку, если тебе от этого легче.
— Вы все на один манер. И вы, и немцы. Вы все…
— Заткнись, Сьюзен. Не смей так говорить.
Она с негодованием уставилась на него. Литс никогда не видел столько ярости в человеческом лице. Он с трудом сглотнул и зажег сигарету. Руки у него дрожали.
— Вот, я тут кое-что принесла. — Сьюзен полезла в свою сумочку. — Давай. Посмотри. Давай, ты же у нас смелый. Посмотри, я требую.
Это была подборка фотографий. Нечеткие изображения, подобие порнографии. Обнаженные женщины, стоящие в поле в окружении немецких солдат. Рвы, забитые телами. Одна фотография, особенно ужасная, изображала немецкого солдата в полной боевой форме, который приставил карабин к голове женщины, держащей на руках ребенка.
— Это ужасно, — согласился Литс — Господи, конечно же, это ужасно. А что ты хотела от меня услышать? Все это ужасно. Ты удовлетворена? Что ты, черт подери, хочешь? Я должен выполнять свою работу, будь она неладна. Я не напрашивался на это, работа сама нашла меня. Так что не мешайся, черт подери, у меня под ногами.
— У доктора Фишельсона есть интересная теория. Хочешь, я тебе ее расскажу? В ней говорится, что неевреи все еще наказывают нас за то, что пять тысяч лет назад мы изобрели совесть. Но они не понимают, что, убивая нас, убивают сами себя.
— Это теория или проклятье?
— Если это проклятье, Джим, то я адресую его тебе. От всего сердца я надеюсь, что это убьет тебя. Надеюсь, что так оно и случится. Надеюсь, это убьет тебя.
— Думаю, тебе лучше уйти. У меня еще очень много работы.
Она ушла, оставив его одного в кабинете. Фотографии лежали перед ним на столе. Немного спустя он сгреб их в кучу и выбросил в мусорную корзину.
На следующее утро, еще до того как начались допросы, Литс составил запрос и с полного одобрения Аутвейта поставил на нем гриф, обязывающий все разведывательные структуры, начиная от батальонной разведки американской группы войск в Европе и их английского аналога, британских войск на европейском театре военных действий, подавать в соответствии с ним еженедельный отчет.
Объединенный англо-американский комитет технической разведки. Приоритет высший.
Запрашиваются все разведывательные структуры группы войск по указанной ниже информации. Ответ высылать срочно, повторяю, срочно, срочно.
1. Использование любого необычного стрелкового оружия, в особенности подразделениями войск СС.
2. Усиленно охраняемые испытательные полигоны, оборудованные для проверки дальности поражения.
3. Слухи, неподтвержденные рассказы, касающиеся указанных предметов.
4. Протоколы допроса военнопленных, содержащие указанную информацию.
— Господи, ну и наприсылают же нам чепухи на такой запрос, — пожаловался Роджер.
