XVII
«ВЧграмма
Подполковнику Вакидову
угро МВД Узбекистана
Прошу предъявить к опознанию подследственному Рахматову фотографию Кузинцова. По нашему мнению, его внешность близка тому внешнему портрету, который дал Рахматов на очной ставке с подследственным Чурбановым.
Полковник Костенко».
«ВЧГрамма
Полковнику Костенко
угро МВД СССР
В предъявленных фотографиях Рахматов опознал гр. Кузинцова, заявив, что этот человек свел его с Завэром во время открытия выставки дизайнеров.
При этом Рахматов добавил, что Завэр — перед тем как отойти к Кузинцову — беседовал с неизвестным мужчиной, крепкого телосложения, очень высокого роста, русого, с волевым лицом и ямкой на подбородке.
Фоторобот создать не удалось, потому что Рахматов, по его словам, видел означенного человека мельком, всего один раз, как и Кузинцова.
Подполковник Вакидов».
XVIII
Я, Иван Варравин
Папку с донесениями отца, которые он отправлял в Москву из училища пропагандистов РОА Власова в Дабендорфе (что в сорока километрах от Берлина, между Рансдорфом и Клинике), принес мне работник архива. На нем был черный сатиновый халат, в таких у нас ходят уборщицы, но опирался он на элегантную трость с дорогим набалдашником слоновой кости.
Я остался один в комнате, где стояло несколько письменных столов. Чернильницы были школьные, неразливайки, сделанные из металла. У нас такие были только в первых классах, потом заменили на современные.
Я открыл папку, сразу узнал округлый почерк — хоть и стремительный, летящий, но в то же время твердый, буква стоит отдельно от буквы. Сердце сжало не только от тоски по отцу, но и от бесконечного ощущения невосполнимости, которое возникает, когда навечно ушел человек, не доделавший то, что мог сделать только он.
Сначала я пролистал все странички, их было двенадцать. Я представил себе, как же невероятно трудно было ему писать, находясь среди тех, кто окружал его те долгие годы, подумал о людях, которые несли эти странички по улицам гитлеровского Берлина, передавали другим, тем, кто отсылал их дальше. Возникали видения холодной затаенности, лезвие бритвы, один неверный шаг — и пытки в подвалах…
«Власов не сразу предложил свои услуги немцам, — писал отец. — В течение нескольких недель с ним работал капитан армейской разведки Вильфрид Карлович Штрик-Штрикфельд, прибалтийский немец, уроженец Риги, говорящий по-русски без акцента. Он входил в ту секретную группу, которая пыталась привлечь на сторону фюрера таких генералов, как Лукин, Карбышев, Музыченко. Смысл достаточно смелой комбинации Штрика, разыгранной им с Власовым, заключался в следующем: «Рейхсминистр восточных территорий Розенберг — путаник… Он влияет на фюрера в том смысле, что все русские являются «унтерменшами», «недочеловеками». Кстати, журнал Геббельса под таким же названием продают только немцам. Мне, как немецкому офицеру и другу России, стыдно за их безнравственные антирусские публикации… Только вы, Андрей Андреевич, можете повлиять на Гиммлера — чтобы Геббельс прекратил выпуск своего журнала, а СС запретили избиение русских пленных в лагерях». Штрик работал с Власовым более двух месяцев, делая ставку на то, что генерал закончил саратовское духовное училище, а затем прошел дипломатическую школу, являясь в течение нескольких лет военным советником РККА у генерала Чан Кайши. Поначалу Штрик не затрагивал вопрос о создании РОА, но лишь нажимал на тяжкое положение пленных, подталкивая, таким образом, Власова к поступку, носящему чисто гуманный характер: «Пожалейте русских солдат, Андрей Андреевич, вспомните слова Господа о милосердии и любви к ближнему, только вы можете спасти их от голода и болезней». Власов на это ответил: «Товарищ Сталин, отправляя меня командовать армией под Москвой в сорок первом, наоборот, советовал: «Солдат жалеть не надо, а беречь — надо»… Да и как я помогу солдатам?» Лишь после этого Штрик-Штрикфельд и открыл карты: «Если вы обратитесь к пленным с предложением создать истинно национальную Россию, объявите всему миру об организации РОА, Гиммлер неминуемо выпустит из лагерей ваших пленных».
Вскоре такое обращение, подготовленное в отделе «Армии Востока» генерала Гелена, было принесено Власову, и он его подписал… Серьезное влияние на Власова оказывает генерал Благовещенский, который воспитывает в лагере Вульдхайде примерно триста русских подростков, чтобы использовать их для разведывательной и пропагандистской работы в тылу Красной Армии… Несмотря на обращение Власова, пленных из лагерей не выпустили, но создали школы пропагандистов несуществующей РОА в Дабендорфе, Риге и Хаммельбурге. Именно в Хаммельбурге была создана ячейка национал-социалистической рабочей партии, которую возглавили Филиппов и Мальцев. Генерал Трухин, начальник штаба Власова, в разговоре с полковником Владимиром Боярским заметил, что Мальцев сотрудничает с абвером, являясь функционером Народно-трудового союза, НТС, с которым, по словам Трухина, «нам не по пути. Они хотят реставрации прежнего строя, а мы будем строить новую Россию в братском союзе с германским народом, исповедуя национальный принцип, а никак не сословный». Кстати, именно поэтому Власов отказался включить генералов Краснова и Шкуро (казачьи войска) в свои ряды, заметив: «Молодые красноармейцы, изувеченные большевистской пропагандой, решат, что мы вошли в блок с белогвардейцами, а наше движение чисто национальное…»
…Читая донесение, я вспомнил, как мама рассказывала о долгой беседе отца — после того, как он вернулся из тюрьмы, — с режиссером Романом Карменом. «С Власовым я встретился под Волховом, — рассказывал Кармен, — за несколько дней перед тем, как он попал в кольцо, и за месяц перед тем, как сдался. Мы провели всю ночь в его землянке накануне моего отъезда; знакомы были давно, с Китая еще. Он был у меня на свадьбе с Ниной тамадой и посаженым отцом, так что говорили на «ты»… Стол был скромный: вареная картошка, банка мясной тушенки и бутыль самогона… Как рефрен у меня до сих пор в ушах звучат его слова: «Ромка, все равно мы победим, что бы ни случилось! Как бы страшно ни складывалась обстановка, мы сломим фрицам шею, если только с нами будет товарищ Сталин… Если судьба и дарила России гениев, то в его лице мы имеем самого выдающегося…»
Когда люди говорят правду? Когда лгут? Что их подвигает на ложь? «…Передаю фрагменты программы пропагандистов РОА, утвержденной в генеральном штабе Кейтеля, после предварительной корректуры в СС… Смысл ее в том, чтобы разорвать СССР, посеяв национальную рознь. «Теоретический курс» состоит из двух разделов. Первый, основополагающий, посвящен истории НСДАП, Гитлеру, расовой проблеме и еврейскому вопросу. Затем следуют занятия по теме: «Россия и большевизм». Главная часть — ознакомление слушателей с историей русского народа и его четкой миссией в развитии востока Европы; роль и значение патриотов Союза русского народа, созданного в 1905 году доктором Дубровиным и депутатом Думы В. Пуришкевичем; доблестная борьба русского народа против «большевистского владычества» с 1917 года по наши дни. Потом слушатели осваивают такие темы, как: «Идеологический гнет в СССР», — чуждые нации идеи мировой революции и большевизма прививались всем, начиная со школы, поэтому необходимо разрушить стереотипы и вернуться к истории, написанной до 1917 года; «Борьба власти против населения» — непрекращающееся сопротивление русской нации большевизму. В этой героической борьбе участвуют все слои русского населения; «Внешняя политика СССР» — ее направленность к завоеванию мира большевиками; как результат — ненужная русскому народу кровопролитная война, развязанная англо-американскими империалистами за торжество мирового еврейства; «Еврейство в России» — тайный заговор евреев и масонов против русской нации, ритуальные убийства русских детей, совершенные евреями, большевики как орудие в руках масонов; необходимость «окончательного решения еврейского вопроса» в России наподобие германской программы, разработанной фюрером; «Англия — исторический враг России», — участие Англии в Крымской войне, в русско-турецких войнах, в войне 1905 года с Японией; Англия хочет ослабить русский и германский народы, чтобы поработить их, ее главное оружие — масоны, управляемые евреями; «Русский народ и германский народ» — общие черты нашего развития; древние связи между народами-богоносцами; «СССР и Германия» — резкая вражда большевиков к победоносной идеологии национал-социализма; разговоры Молотова о дружбе в 1939 году, а на деле — стремление захватить территории, пока Германия занята войной с мировым еврейством; коварное нападение большевиков на Германию 22 июня 1941 года». Далее идут тезисы к каждому пункту. Например: «Понятия нация, народ, отечество, семья враждебны большевизму, однако русская семья и русский народ не поддались сатанинской воле к разрушению». «Русская семья спасена от гибели благодаря здоровому инстинкту нации. Русская молодежь сохранила традиции своего народа… Те слои молодежи, которые заражены коммунизмом, должны очиститься от этого антинационального злоучения».
