– А вы…
– Ты, – поправил он меня. – Называй меня на «ты».
– Ты был когда-нибудь женат?
Александр нахмурился.
– Я жил гражданским браком с одной женщиной. Четыре года. Но это очень печальная история.
– Почему? – спросила я.
– Видишь ли, – горько улыбнулся Александр. – Я любил эту девушку и мечтал на ней жениться. Но она сама откладывала этот момент. Ей нравилось держать меня в подвешенном состоянии. Женщины могут быть очень коварными. – Он замолчал. – А в один прекрасный день я вернулся пораньше домой из командировки и застал ее с лучшим другом. И… – Он провел рукой по волосам. – Я расстался с ней и какое-то время не мог смотреть на женщин. Мне было очень больно, что меня так предали… Я не ожидал этого от нее, и такой поступок больно ранил меня. Я утратил веру в женскую любовь и преданность, жизнь…
– Прости… – я дотронулась до его руки. – Прости, что я напомнила тебе об этом!
– Ничего, ты же не знала. Дорогая, мне совсем не хочется вспоминать об этом. Это – печальная страница моей жизни, которую хочется поскорее забыть, как будто ничего и не было. Зачем вспоминать прошлое, когда есть настоящее? Я ведь уже не так молод и честно думал, что после того предательства никогда не смогу верить женщинам, не смогу по-настоящему ни к кому испытывать никаких чувств. Я был одиноким и несчастным. Не думай, что мужчины не бывают одинокими и не испытывают депрессий! Они бывают еще более несчастными, чем женщины, просто скрывают это внутри себя. Бывает и так, что мужчина полностью деградирует и спивается. Я, к счастью, выстоял… И рад, что жизнь повернулась ко мне светлой стороной. – И он посмотрел на меня. Я почувствовала, что невольно краснею.
– Ты выйдешь за меня замуж? Ты никогда не пожалеешь об этом! Я стану тебе прекрасным мужем. Обещаю!
– Я… не могу так быстро. Мне нужно подумать. Это все слишком скоропалительно!
– Чепуха! Я верю в любовь с первого взгляда. Я увидел тебя и сразу влюбился. Что-то подсказало мне, что ты станешь моей женой.
– Разве так бывает? С первого взгляда? – выпалила я.
– Только так и бывает. Мужчина обычно сразу выбирает себе спутницу жизни. Если он тянет и медлит, значит, не любит…
– Я… подумаю.
– Да брось! – и он решительно шагнул ко мне.
Я же попятилась назад.
– Чего думать? Что тебя здесь ждет? – Слова сыпались монотонно, как на одной ноте. – Спокойная жизнь-старость в этом вашем медвежьем углу? Слушать изо дня в день жалобы на жизнь тети Любы и ее причитания, что все мужики козлы и сволочи? И это жизнь для такой молодой девушки, как ты? По-твоему это хорошо?
От неожиданности я округлила глаза: откуда он это знал?
И я не удержалась:
– Откуда ты знаешь про мужиков?
– Милая, я знаю жизнь! Твоя тетя Люба – типичный экземпляр с крашеными волосами, облупившимся лаком на ногтях и с неприкрытой жаждой мужиков во взгляде. В коридоре она чуть не смяла меня своей грудью. Что тебя ждет здесь еще? Работа в скучном офисе с девяти до пяти. Два выходных в неделю и тупой просмотр телика и малаховского «Пусть говорят»?
– К тому времени Малахов уйдет с экрана, – машинально пробормотала я.
– Дорогая, – теперь уже из «милой» я стала «дорогой». – Малахов не уйдет никогда. Он превратится в благообразного поседевшего, умудренного жизнью старца, который будет душевным голосом рассказывать, как его соблазнила пятнадцатилетняя дочь и родила ему очаровательных близнецов. Ты даже не видела мир! – прибег он к последнему вескому доводу.
Мир я действительно не видела.
– Не была ни на Сейшелах, ни на Мальдивах! Вряд ли ты была даже в Турции.
Я не была «даже в Турции», зато там была тетя Люба и рассказывала, что порядочным женщинам в этой стране делать нечего. Мужчины раздевают глазами и постоянно пристают. Судя по грустному тону тети Любы, дальше приставаний дело, к ее глубокому сожалению, не заходило. А может быть, не было и этих самых приставаний, а это лишь фантазия, родившаяся в голове несчастной родственницы?
– И что тебя здесь удерживает? – мой новый знакомый методично и безжалостно добивал меня, как опытный змей-искуситель. – Не поделишься? Может быть, несчастная любовь?
– Почему несчастная? – я пыталась не сдаваться просто так.
– Потому что в этом городе… – и Александр обвел рукой сквер, – не может быть счастливой любви. Только несчастная. По определению…
– Я подумаю, – бормотала я. – Не сразу же!
– Сразу, – припечатал он. – Сегодня же. Мы сейчас идем к тебе, собираем вещи и уезжаем из города. Навсегда. Я дам тебе время, чтобы ты привыкла ко мне, и не буду сразу настаивать на близости. У тебя был парень?
Я зажмурилась. А потом заплакала. Если бы я могла рассказать ему, что чувствовала с некоторых пор себя белой вороной, мне стало бы легче. Я бы рассказала ему о том, как в нашем городе просто спариваются после первого же знакомства, не утруждая себя особыми ухаживаниями, как парни спиваются и редко доживают до пятидесяти, а роковой возраст для наших мужчин – сороковник. О том, что все живут по раз и навсегда установленным правилам и порядкам, что жизнь здесь – скука и хуже, чем погребение заживо. Но гордость удерживала меня от подобных излияний. Я шмыгнула носом и перестала плакать.
– Плачь! – веско сказал мой спутник. – По русской традиции – станет легче.
Он достал откуда-то из недр своих брюк белоснежный платок и протянул мне.
Я вытерла слезы и посмотрела на него.
– Хорошо. Я согласна. Только…
Он обнял меня за плечи и подтолкнул по направлению к машине.
– Все «только» будут потом. Договорились?
Мы ввалились к тете Любе, которая после заявления Александра, что мы женимся, остолбенела. Из этого состояния ее не смогли вывести ни предусмотрительно заранее купленная Александром в магазине бутылка водки, ни сунутая пачка денег «на хозяйство», ни рассказ о том, как мне будет хорошо.
– А как же техникум? – икнула, наконец, тетя Люба. – Я с таким трудом тебя туда устроила! Ты же особо умом не блещешь.
Я подняла вверх голову, не зная, что возразить на это.
– Моей жене техникум не нужен. Она будет сидеть дома и вести хозяйство.
Я собрала свои нехитрые вещи в мертвой тишине и в коридоре кивнула родственнице:
– Маме я позвоню сама.
– Постой! – встрепенулась тетя Люба. – Подожди. Я тебе щас подарочек дам. Если ты уж, Настюха, решила хвостом свинтить и во взрослую жизнь вступить. В конце концов, женское счастье – это главное, – заключила тетя Люба.
Она нырнула в комнату и через пару минут появилась с золотой цепочкой и кулоном в руках.
– Вот, – протянула она его мне. – Бери. Купила таких два: Витюше и себе. Думала, обрету наконец свое счастье долгожданное. Да он слинял, негодяй, и все. – Она смахнула слезу и запричитала: – И куда только хорошие мужики подевались?
