– Послушай! А можно взглянуть на ту девушку?
– Какую? – не поняла Лола.
– С обложки, которая так нравится Анджею.
– А… Конечно. Пойдем, я покажу.
– Он не рассердится, что ты рылась в его вещах?
– Мы уже почти брат и сестра, и он на меня не обижается. Или почти не обижается.
В комнате Анджея было темно. Когда Лола зажгла свет, я осмотрелась. Наверное, это была самая маленькая комната в этой коммуналке. Метров двенадцать, не больше. Комната-пенал с единственным узким окном. Ширма в китайском стиле, зеркало в резной раме. Кресло. И книжные полки по бокам.
– А где он спит?
– Здесь и спит. В кресле. Оно разбирается во всю длину.
Под зеркалом лежала пачка журналов.
– Кажется, где-то здесь. Он мне показывал.
После недолгих поисков Лола протянула мне журнал.
Девушка, очень похожая на меня, шагала по подиуму. Рыжая, ничего особенного, девушка в длинной зеленой юбке и черной кофточке с прозрачными рукавами.
– Вот эта.
Я положила журнал на место и увидела за ним другой. С другой девушкой на обложке. Вот к ней можно было бы применить эпитет «Ветер». Она была коротко стриженная (хотя мне никогда не нравились короткие стрижки), губы накрашены беспокойно-вишневым цветом, черные обтягивающие брюки и короткая кожаная крутка. И стояла она около мотоцикла «Харлей-Дэвидсон». И на ногах у нее были не легкомысленные шпильки или простоватые балетки, а ботинки с тяжелой подошвой. Под стать ей и мотоциклу.
– Класс! – выдохнула я.
– Не в моем вкусе, – скривилась Лола. – Но в девице определенно что-то есть.
– Вот, – я ткнула пальцем. – Для перевоплощения мне нужно стать такой, и никто меня не узнает.
Лола критически окинула меня взглядом.
– Положим, в любой парикмахерской из тебя мальчика сделают, но где ты возьмешь черные брюки и куртку и этот вызывающий взгляд?
– Нацепим.
Лола рассмеялась гортанным смехом.
– Ну и ну, хотела бы я посмотреть на тебя!
– Вот и посмотришь…
Ее смех оборвался так же внезапно, как и начался.
– Ну и ну, – только и повторила она.
Большой город, ветер и странный поворот событий уже диктовал и свой сюжет, и свой характер. «Самым трансцендентальным образом», как выражался иногда наш деревенский электрик в сильном подпитии.
Меня несло на всех парусах, и я уже не могла остановиться.
– Штаны есть? – деловито спросила я у Лолы.
Та отрицательно качнула головой.
– А куртка? – неумолимо продолжала пытать ее я.
Похоже, что безумие заразило не только меня, но и Лолу.
– Надо посмотреть… у Анджея. У меня, ты знаешь, не та комплекция. Я девушка с формами. А Анджей подростком увлекался роком.
После недолгих поисков в платяном шкафу Анджея мы нашли короткую кожаную куртку, которая была мне в самый раз, и штаны, которые чуть жали.
– Так на заднице даже пикантней, – флегматично откликнулась Лола. – Мужики, они не только на сиськи, но и на задницу западают. А здесь товар, так сказать, лицом… то есть задом. Во всей красе. А волосы отрежешь утром. Тут недалеко парикмахерская за углом есть.
– Нет, – почти выкрикнула я. – Только сейчас.
– Только сегодня и только сейчас, – рассмеялась Лола. – Похоже на рекламный слоган.
– Я не шучу. Я сейчас сама себя подстригу. Где у тебя ножницы?
– Ты серьезно? – вытаращила глаза Лола.
– Серьезней не бывает.
Новый облик девушки-ветра диктовал мне другое поведение.
– Сумасшедшая.
– Ага. Так где у тебя ножницы?
– Минуту. Давай хоть я тебя побрею. Постой. – Лола наморщила лоб. – У нас на первом этаже парикмахерша живет. Бывшая. Но руки, говорят, золотые. Спилась окончательно, но ведь, как говорится, мастерство не пропьешь.
– Ты уверена?
– А чего тебе, в конце концов, бояться? – хмыкнула Лола. – По-моему, ты уже сожгла все мосты. Как говорил Александр Македонский: «Жребий брошен, и мосты сожжены».
– Цезарь, – поправила я. – По истории у меня была твердая пятерка. «Жребий брошен, Рубикон перейден, мосты сожжены».
– Все один хрен! Главное, ты меня поняла.
– Я тебя поняла. Вот только себя не очень понимаю.
– Это пройдет. Утром, – успокоила Лола. – Как посмотришь на себя в зеркало – так оторопь берет. И ничего понимать даже не надо.
– Это ты о чем?
– О том, что ночью все другое. Не такое, как утром.
– Ты считаешь, что утром мое поведение изменится?
– Угу. А может, и останется. Для тебя главное – убийцу найти.
– Задача несложная.
– Настеша, это ты?
– Наверное.
Мы спустились вниз, и после настойчивого стука в дверь нам открыла женщина лет пятидесяти с жидкими волосами и бегающими глазами.
– Вы к кому?
– Степанна, к тебе. Ты вроде раньше людей стригла…
– Было дело, – согласилась женщина.
– Вот эта девушка желает подстричься. Срочно. Сию минуту. Сможешь обслужить клиента?
– Отчего же нет? Двести рублей. Деньги вперед.
Я достала две сотенные бумажки и через полчаса стала обладательницей коротко остриженной головы.
– Не жалко волосы? – спросила Степанна.
– Отрастут.
– И то верно.
Я оставила Лолу дома и двинулась навстречу приключениям. Девушка-ветер должна была соответствовать своему новому облику и своей новой жизни. Ночной город был мне под стать. Город, в котором все дышало тайной, опасностью, холодом и еще… приключениями. Я невольно шмыгнула носом. Хороша же я! Я наверняка объявлена в розыск, на меня покушались! Мой муж неизвестно где! А я мечтаю о приключениях и иду разыскивать мужчину, который наверняка причастен к этой истории. Это все было безрассудно, опасно и нереально. И тем не менее словно кто-то подталкивал меня в спину, и я ничего не могла с собой поделать…
– Малахольная! – отозвалась Лола, когда я сказала ей о цели своего ночного вояжа. – Ты хоть знаешь, где это?
Я зажмурилась и отрицательно покачала головой. Стараниями Лолы мы нашли в ее компьютере в Интернете бар «Ночной койот», и она нарисовала мне на листе схему его расположения.
– Будь осторожна! – сказала Лола. – Пожалуйста. Мне только не хватало тебя потерять, когда ты приехала.
– Мне тоже не хочется себя… потерять, – откликнулась я. – Я буду очень, очень осторожна.
