– Нет. Не слышала. При мне не упоминал.
– А фирму «Праймконсалтглобал»?
– Тоже нет. У нас она по документам не проходила.
Стало быть, дела с Норкиным были свернуты, и они действительно не общались и не пересекались по бизнесу, о чем мне и сообщил Бергер. Ничего нового я здесь не узнала. После той измены и смерти Марины Норкиной отношения между Андреем и Бергером рухнули. Каждый из них пошел своей дорогой. Но не так давно Алла и Норкин возобновили отношения, и Бергер нанял сыщика, чтобы подтвердить или опровергнуть свои предположения. А теперь он убит. А если его убил мой муж? Из чувства мести? Он заподозрил, что Бергер убил его любимую женщину, и поэтому решил выяснить отношения в духе суровых библейских проповедей: око за око, зуб за зуб? Получается, что он так сильно любил Бергер. Я с удивлением прислушалась к себе: никаких чувств этот факт у меня не вызвал, а ведь еще совсем недавно я стояла у коттеджа, наблюдала любовную сцену и чувствовала, как мой мир рушится, а меня переполняли отчаяние и ярость. И еще вселенская тоска, что мой муж так поступил со мной. Теперь внутри была только пустота. Дыра, в которую утекли все чувства. Разве так может быть: взять и внезапно отрезать? Или в этом виноваты другие обстоятельства? Или… один конкретный человек.
Волевым усилием я прогнала от себя воспоминания о Вадиме-Николае.
– Вы ведаете распорядком дня Бергера?
Алена подняла на меня глаза-бусинки.
– Ну да. Ведала.
– Не помните, что было тридцатого апреля, в день, который стал последним для вашего шефа?
– Он не пришел на работу, – последовал лаконичный ответ. – Но позвонил мне накануне вечером.
Я напряглась.
– Когда конкретно?
– В половине восьмого…
Это было как раз время, когда мы расстались…
– И что? – я подалась вперед.
– Он сказал, что вскоре поедет по делам в Германию. И чтобы я заказала ему авиабилеты в Берлин.
– А по какому вопросу поедет, не сказал?
Моргунова пожала плечами:
– Не доложил. У вас все, а то мне идти надо?
– Больше вы ничего не можете сказать? О каких-то мелочах, деталях?
– Все, что знала, – сказала. И даже больше, – многозначительно понизила голос секретарша.
– Если вы что-то вспомните еще, то позвоните мне. За сведения, представляющие интерес, я заплачу отдельно. Звоните мне в любое время дня и ночи. Я буду ждать.
– Ничего не обещаю. Но кто знает. Может, что в головке и всплывет. Хотя вряд ли… лучше на это особо и не рассчитывать.
Моргунова поднялась со стула, кратко кивнула и ушла, цокая каблуками.
Я поехала домой к Лоле, по дороге размышляя: зачем Бергеру понадобилось ехать в Германию? Связано ли это как-то с «моим делом»? Или нет?
Мое любопытство усиливалось.
Лола встретила меня возгласом, что я брожу по городу и подвергаю себя опасности, не думая ни о чем.
Я успокоила ее, сказав, что помню об опасности и поэтому принимаю меры предосторожности.
Звонок раздался ночью. Сперва я не поняла, что звонит мобильный, и вскочила с кровати. Затем ринулась к столу и схватила телефон. На том конце молчали.
– Алло! Алло! Вас не слышно, – сказала я, прижимая к уху сотовый. – Перезвоните еще раз.
Я посмотрела на дисплей. На нем высветилось: «Частный вызов».
– Вадим? – позвала я.
– Яхт-клуб «Ладога». Яхта «Волна». Завтра в восемнадцать ноль-ноль, – услышала я приглушенный голос.
– Вадим? Или вас называть Николаем?
– Завтра в восемнадцать ноль-ноль, – повторили на том конце и дали отбой.
– Что такое? – Лола выросла передо мной в белом кружевном пеньюаре.
– Вот. Позвонил.
– Тот тип?
– Ну да!
Я приложила руки к щекам. Они горели.
– Завтра мне нужно быть в яхт-клубе «Ладога». Сколько туда ехать? Полдня?
– Не меньше. Тоже мне, герой! Ты должна все бросить и бежать в этот клуб. Он что-то еще объяснил?
– Нет. Ничего.
– И ты поедешь?
– Конечно!
– Я бы на твоем месте не делала этого.
– Ты не на моем месте. И у меня нет выхода. Меня обвиняют в убийстве. Кто-то подставил меня, и моя задача довести расследование до конца, разобраться: кто.
– Я поеду с тобой.
– Нет, Лола, спасибо за помощь, но я не имею никакого права подвергать тебя опасности. Это – мое дело, и я сама разберусь в нем.
– Как же, разберешься! – фыркнула Лола. – Много о себе воображаешь! Никаких возражений. Я поеду с тобой. И точка. Тоже мне! Приехала из Косых Круч и воображаешь себе невесть что!
– Посмотрим, – уклончиво сказала я. Мне не хотелось подвергать Лолу опасности. Я была не вправе делать это. Одно дело – я отвечаю за себя, другое дело – за свою знакомую, которая приняла во мне самое живейшее участие. И кто я буду после этого, если втравлю ее в расследование?
– Сколько времени? – Лола посмотрела на часы, висевшие на стене. – Четыре часа утра. Малахольный! Не мог позвонить утром!
– Может быть, для него это – единственная возможность позвонить?
– Его что, караулят, по-твоему? И он не может никуда отлучиться?
Я задумалась. Возможно, он и правда не один, и поэтому единственная возможность для него сделать звонок ночью, когда все спят. А если он с женщиной?
Кровь ударила мне в голову. Может быть, он женат… счастливым браком? Я даже не предполагала, что во мне проснется такая собственница! Мне хотелось знать о Вадиме-Николае все: где он работает, чем занимается, есть ли у него жена, дети?
Раньше за мной ничего подобного не наблюдалось!
– Судя по выражению лица, мыслей у тебя вагон и маленькая тележка, – съязвила Лола. – Пойдем опять на боковую. Или так и будешь глухой ночью стоять посреди комнаты?
– Ложись! Я пойду в кухню. Чая попью.
– А валидол не понадобится? – не унималась Лола. – Капли сердечные после такого звонка?
– Отвали! – беззлобно сказала я. – И что ты за язва такая? Как тебя только такой приличный парень, как Анджей, терпит?
– Кто кого терпит – еще вопрос, может быть, это я душевными муками страдаю, терпя его под боком?!
– Ладно! Иди. Я выпью и приду.
– Смотри: разбудишь – пеняй на себя. Под утро сон самый сладкий. И я не хочу лишиться этого удовольствия. Сон для одинокой девушки – как порция хорошего секса.
– Ну, ты и дожила! Сон вместо секса!
– Издержки воспитания и большого мегаполиса. Подходящего мужчину найти нелегко. Все или придурки, или кобели. А найти стоящий экземпляр – задача почти нереальная.
