— Линн, ты с ума сошла? Что тебе все время мерещатся убийства? Я не кровожадный маньяк, неужели до сих пор не поняла? К тому времени, когда я добрался до Арки Боффиля, там было полно полиции и зевак. Давай, не будем сегодня об Анне и прочих вещах. Завтра ты честно расскажешь мне обо всем, что знаешь, а я расскажу тебе. Если бы ты давно или хотя бы два дня назад сказала мне правду, многого можно было избежать. Но сейчас я не хочу об этом. Все прошло, все закончилось.
Неожиданно я прошу:
— Сыграй что-нибудь?
— Твое желание для меня закон, — разводит руками Ларс и открывает крышку рояля. — А скрипки нет?
— Скрипка дома…
— Что тебе поиграть? Сеневилля хочешь?
— Да.
— Ты знаешь его мелодии?
— Сыграй «Аделину», если знаешь.
Он улыбается:
— С кем я связался! Все-то она знает.
— Просто у нас с тобой похожи вкусы, мне нравятся те же мелодии, что и тебе.
Его пальцы начинают перебирать клавиши, звучат первые аккорды «Баллады для Аделины».
— Сегодня не будем портить вечер недоверием и дурными воспоминаниями. Лучше слушай.
— Неужели он действительно не умел играть ни на чем? Такие мелодии!
— Де Сенневиль? Похоже, не умел. Но разве мелодии рождаются только в головах у тех, кто закончил консерватории? Его мелодии записывали и обрабатывали другие. И исполняли тоже. Знаешь, кто исполняет?
— Ричард Клайдерман.
Ларс кивает, продолжая играть.
Сколько длится этот концерт, я не соображаю, потому что он играет мелодию за мелодией, одну нежней другой, на глаза невольно наворачиваются слезы.
— Поплачь, это очищает душу.
Я следую совету Ларса, просто стою, глядя ему в глаза, и плачу. Слезы текут по щекам, это счастливые слезы…
— Ноутбук не стала брать, но подарок хоть открыла?
Я соображаю, что, торопясь из квартиры, так и не взяла коробочку, которую он оставил под елкой!
— Я… я не взяла его из-под елки…
Ларс даже игру прекращает, поднимается. В его глазах почти ужас:
— Не взяла?!
Испугавшись, я только отрицательно мотаю головой.
— Линн, ты садистка, ей богу! Там же кольцо для помолвки!
— Что?!
Он едва успевает подхватить меня, потому что ноги не держат.
— Ну что мне с тобой делать?
— Поцеловать.
— Это все, что ты можешь придумать?
— Тогда все, что хочешь.
— Уже лучше. Но сегодня я не успею ни купить новое, ни привезти то кольцо. Придется отложить помолвку до завтра. Ты согласна стать моей женой?
— Если ты захочешь взять меня в жены…
— Что, так много секретов, за которые стоило бы выпороть? — его глаза заглядывают в мои уже почти с изумлением.
— Нет, ты уже все знаешь. Я следила за тобой для Анны и Оле, подозревала в убийстве двух девушек и… Анны.
— И все равно впустила сегодня в дом?
— Я не могу без тебя. Даже решила сказать в полиции, что ты был все это время со мной, а не в Женеве, чтобы создать тебе алиби.
Несколько мгновений он смотрит на меня во все глаза, потом начинает хохотать:
— Вот уж спасибо! За алиби спасибо, но я действительно был в Женеве, и если бы одна глупышка послушала совет и взяла ноутбук, то увидела снимки, сделанные там, и то, чем я занимался. Сестру Мартина Жаклин, которую ты видела в замке, приняли в госпиталь в Женеве, но одна сволочь помогла ей бежать.
— Правда?
— Ну почему ты меня все время не слушаешь, Линн? И не доверяешь. Скольких ошибок можно было бы избежать.
— А… зачем ты уничтожил комнату страха?
— Решил, что напугал тебя этой комнатой настолько, что ты захотела со мной порвать. То, что для тебя неприемлемо, не имеет права на существование, мы договаривались об этом с самого начала. Я же не знал, что ты у нас госпожа.
От последней фразы у меня перехватывает дыхание, тем более на рояль ложатся фотографии. Мой рот беззвучно раззевается пару секунд.
Черт! Затянуться в латекс, надеть маску и напрочь забыть о косе!
— Ты у нас госпожа Сигни, оказывается?
Я со страхом поднимаю глаза на Ларса и встречаюсь с его смеющимся взглядом.
— Хильда мне все рассказала о твоих розыскных мероприятиях. Нашла кого искать! — Ларс смеется лукаво: — Ты знаешь, Леннарт и все боттомы Стокгольма теперь жаждут встречи с госпожой Сигни. Представляешь, что я испытал, увидев твою косу на фотографии с вопросом, не знаю ли я эту красотку «госпожу Сигни»?
Он перебирает снимки:
— А как плеткой-то работала… Леннарт из топа свитчем готов стать.
— Ларс, я… я…
— Знаю, что ты. А тебе идет латекс. Наденешь еще?
— Я тебе все объясню…
— Попробую поверить. Или опять соврешь?
— Ларс, я больше не буду врать, но и ты тоже.
Кивает:
— Хорошо, я завтра расскажу тебе все, что захочешь. Честное слово, мне нечего скрывать, Линн.
— Мне от тебя тоже.
— Ох, с трудом верится…
Скоро Новый год. Пора проводить старый…
— Пьем до дна! — командует Ларс. — Я помню, что ты не пьешь, но сегодня можно. Я так боялся, что ты не пожелаешь меня пустить в свою жизнь!
Я хлюпаю носом:
— Эрик прав, нужно проводить этот тяжелый и счастливый год, не вспоминая о плохом и с надеждой на хорошее.
Мы поднимаем бокалы и пьем.
— Странный привкус у вина.
Ларс берет мое лицо в ладони, нежно-нежно целует лоб, кончика носа, подбородка… Манит, дразнит, не касаясь губ… Наконец, дошла очередь и до них. Я почти задохнулась, забыв в его объятьях обо всем, даже если бы наш дом вдруг куда-то делся, наверняка не заметила бы.
Не знаю, как долго продолжается поцелуй, голова кружилась так, что только руки Ларса удерживали меня в вертикальном положении. Он прав, я слишком часто стала терять сознание, голова снова кружилась…
— Линн, что это за вино?
Голос у Ларса странный, он словно борется сам с собой. А меня вдруг стало неудержимо клонить в сон. Вот тебе и на, встретили Новый год называется! Даже проводить толком не успели. Глупо будет заснуть от половины фужера вина, что подумает обо мне Ларс?
— Откуда я знаю, ты же принес…
— Нет, бутылка на столике была открыта.
Я повожу сонными глазами на столик чуть в стороне, и ахаю, насколько хватает сил в этом состоянии:
