Где-то на этой сердитой ноте я и сомкнула глаза…
Мама позвонила утром, когда я еще была в душе. Видно, сильно задело сообщение Терезы, потому что так рано моя мама встает в исключительных случаях.
— Дорогая, Тереза сказала, что видела тебя в ресторане с молодым человеком?
— Что в этом странного? Терезе можно ходить в «F-12», а мне нет?
— Ты скрытная… Тереза говорит…
— Мама, мне надоело слышать это имя. Что ты хочешь знать, с кем и в чем я была? Слушай: я была в красивом платье и с роскошным мужчиной, у которого сейчас нахожусь дома. Еще вопросы есть?
— Так ты у него дома?
— Ах, да, забыла сообщить, что это замок на острове. Остров не собственный, но замок настоящий. Он безумно красив, богат, имеет квартиру в Норрмальме, яхту и еще кучу всего. Только сразу тебя предупреждаю: это ничего, понимаешь, ничего не значит! Не вздумай фантазировать. Нас с Ларсом Юханссоном связывает только работа.
Мама ахает:
— Ты была с Юханссоном?!
— Ты его знаешь?
— Его нет, но о нем знаю.
— Что именно?
Сейчас как скажет, что слышала о его возможной виновности в убийстве, только этого мне не хватало!
— Это один из самых богатых людей!
О, боже, только не это! Теперь мою маму от Ларса не оторвать даже при помощи тяжелой бронетехники.
— Ты меня слышишь? Мы всего лишь вместе пишем работу о викингах.
— Ну да, ну да… Познакомишь?
— Нет!
— Хорошо, потом.
Казалось, настроение должно испортиться, но оно почему-то, наоборот, поднялось. Представила мамино лицо, когда я объявлю, что уехала из дома красавца Ларса добровольно. Нет, от репутации глупой курицы мне в семье не отделаться. Но я их не прошу вмешиваться в свои дела, они сами по себе, я сама. Если бы случайно не столкнулась с Терезой, не стала бы вообще ничего рассказывать. Разве только бабушке, ей можно поплакать в жилетку за отсутствием Бритт.
Оставался вопрос, как общаться с Ларсом.
Но решать его не пришлось.
* * *
Приглашенный для беседы Ларс Юханссон приехал вовремя, вел себя сдержанно, спокойно, говорил открыто.
Этот красавец действительно обладал не только выдающейся внешностью, но и невообразимым шармом, поэтому его появление в следственном отделе парализовало работу не только следователей и технического персонала, но и пары соседних отделов. За полчаса беседы в кабинет к Вангеру заглянула вся женская половина работающих, за чем только не заходили: от скрепок до вопроса, каким бензином он заправляет свою малышку.
Юханссон реагировал спокойно, здоровался улыбаясь и не сводил с очередной отчаянно красневшей любопытной своих серых глаз, пока та не покидала кабинет. В этом взгляде не было ничего от взгляда мачо, просто спокойная приветливость, но Ларс знал силу обаяния своих глаз.
Даг наблюдал за этим красавцем, пытаясь понять секрет. Красив? Да, красивые, мужественные черты лица, разлет бровей, высокий лоб, хорошие волосы… но бывает и красивей. И глаза не синие или голубые, а серые, хотя радужка словно обведена черным ободком, что делает их неотразимыми.
И все равно эффект производила не столько внешность, сколько сопутствующее ей обаяние. Женщины таяли и стекали на пол, как оплывшие свечи. Он мог вить веревки из любой.
О себе Юханссон рассказывал, ничего не скрывая, как и о том деле с торговлей наркотиками. По поводу гибели Кайсы снова выразил сожаление, Дагу показалось, что искренне.
— Как вы думаете, чего может бояться Бригитта Ларсен?
Юханссон вскинул на инспектора чуть удивленные глаза:
— Бояться? Не знаю, я очень давно ее не видел. После того, как распалась наша группа, встречал мельком, разговоры были о погоде, о природе, о видах не лето… Возможно, у Бригитты были свои проблемы, но я ее не очень хорошо знал и тогда, когда мы все дружили.
— Вы верите в то, что Кайса Стринберг повесилась сама?
— Я уже говорил прошлый раз: нет. Даже если Кайса не забыла то, чем мы занимались раньше и сейчас в Теме, кончать жизнь вот так нелепо. Она не могла настолько потерять осторожность, чтобы забыть об опасности.
Вангер с деланным безразличием чиркал в своем блокноте, он так поступал часто, если не смотреть в лицо свидетелю, тот чувствует себя свободней и говорит больше. Кроме того, деланное безразличие к показаниям подхлестывает у людей желание удивить еще чем-то, и они частенько говорят то, о чем собирались молчать. Но с Юханссоном этот номер не прошел. Он с таким же безразличием смотрел в лоб самому Догу.
Тот хмыкнул:
— Почему вы в этом уверены, если давно с ней не виделись?
— Вы умеете ездить на велосипеде или лыжах? Плавать? Кататься на коньках?
Пришла очередь Ватера изумляться, а Юханссон продолжил:
— Вас научили этому в детстве, и сколько бы лет ни прошло, вы будете помнить основные приемы, если даже не движения рук и ног, то безопасности обязательно. И действовать будете на уровне инстинктов. Так и в БДСМ, если человек осознал, что из-за ошибки своей или чужой может попасть в беду, он никогда больше такой не допустит и постарается не подставить себя.
— Почему вы перестали заниматься БДСМ? — вопрос в лоб, взгляд глаза в глаза, интуитивно Даг почувствовал, что именно здесь кроется загадка, не понял, какая, но уверен, что есть.
Юханссон взгляда не отвел.
— Именно поэтому.
И все, как отрезал. Спокойно глядя своими стальными глазами на Вангера, он словно говорил: это убитой не касается, и отвечать я не обязан.
Даг подумал, как богаты оттенками эти глаза, когда Юханссон смотрел на порхающих вокруг него женщин, они были светлыми, какими-то ласковыми, а теперь словно два клинка.
— У Кайсы есть родные?
— Да, в Бодене. Отец, мать…
— Сестра…
Было заметно, что Ларс удивлен этим добавлением.
— Сестра?
— Ну, да, такая серая шепелявая женщина.
— А… Может быть, я не знаю.
Что-то показалось Дагу странным в его реакции, но придраться не к чему, в конце концов, Юханссон не обязан знать, да и просто помнить всю родню бывших подружек.
— Где сейчас Паула Якобс?
Снова удивленный взгляд:
— Не знаю, она давно уехала из Швеции.
— Благодарю, спасибо.
— Я ничем не могу вам помочь, я действительно очень давно не встречался с Кайсой, как и с остальными.
