Как ни тянула время, а вот она, «Харма». Охранник изумлен, кто это может стучать в такую рань? Для них рань — все, что до двух дня, это понятно, но должен же кто-то убирать помещение? Уборщики часто бывают очень разговорчивы…
— Чего тебе?
Хочется огрызнуться, мол, не тебе, а вам, но я благоразумно прячу свое возмущение, могут просто не впустить, возмущайся тогда на улице.
— Я договаривалась о встрече, — вдохновенно вру я.
— С кем?
— Ой, знаете, не спросила имя…
— А ты кто?
— Я журналистка. Линн Линдберг.
Вряд ли ему знакомо имя моего деда, так что называть себя можно.
— Ну, входи. А чего надо-то?
— Хочу написать о праздничных мероприятиях ночного Стокгольма, знаю, что «Харма» лучший клуб в этом плане.
Охранник ржет, как лошадь.
— Только этого нам не хватало! Нам и без рекламы от посетителей не отбиться.
— Но мне статья нужна, блин!
Он таращит на меня глаза:
— Во дает.
— Где у вас администрация?
Не буду же я полдня объясняться с охранником.
— Карл еще не пришел. Магда тоже. Придется подождать.
— Можно я пока внутри посмотрю?
— Зачем? — Голос уже напряженный, мало ли что…
Я показываю ему удостоверение, которое выдала Анна и хотя таких напечатать можно сто штук за час, впечатление оно производит, охранник важно кивает:
— Только ничего не фотографируй.
— Я посмотрю.
— Не бывала, что ли, у нас?
— Была, но когда битком, вид совсем не тот.
— Это есть!
Зал еще убирали, две женщины старательно сгребали остатки бумажек, которые обычно сбрасывают сверху для красоты. В углу парни, чертыхаясь, возились с дым-машиной. Та, видно, устала и теперь выбрасывала дым не сплошным потоком, а какими-то порциями, делала «пых», обдавая ремонтников облаком, от чего те начинали кашлять, и затихала.
На сцене кто-то из помощников диджея возился с аппаратурой.
Понятно, что это не элита, не те, кто ведет вечер, такие еще спят. «Харма» работает до трех утра, к двум наверняка только просыпаются.
Но долго ждать не пришлось, появилась молодая женщина, усталая и оттого злая. Она прямо с порога начала выговаривать охране, что вчера пропустили каких-то бандитов.
— Какого черта вас тут на входе держат?!
— А мы что, сказано же, чтоб пускали, но предупреждали внутренних сразу.
— Ладно, — женщина махнула рукой. Видимо, выговаривала просто, чтобы излить недовольство.
Охранник кивнул в мою сторону:
— Там к тебе. Или к Карлу…
Чтобы она не успела поинтересоваться, с кем я договаривалась, я кинулась в атаку с ходу:
— Здравствуйте, я Линн Линдберг. Можно задать вам несколько вопросов о праздничных днях в вашем клубе?
— О чем?
— Я пишу статью о ночных клубах Стокгольма и вообще Европы. «Харма» один из лучших в Европе, а в Стокгольме считается лучшим…
Не может же она не клюнуть на такую беспардонную лесть. Хотя почему лесть, «Харма» действительно считается лучшим в Швеции.
— У вас всегда наплыв посетителей, а в эти дни особенно?
— Что ты хочешь узнать? Пять минут, дольше не могу. Поэтому не болтай зря.
Вот, Линн, работай, ты же журналист, придумывай, что может быть интересно настоящим читателям.
— Вы в Сочельник работаете?
Магда вздохнула:
— Придется.
— Что-то особенное будет? Какая музыка, может, еще что-то привлекательное?
— Да мы что бы ни поставили, все сойдет.
— Но мне нужно что-то написать!
— Пиши, что хочешь. — Магда оборачивается к охраннику и кричит: — Пустите ее вечером, пусть посмотрит.
Она потеряла ко мне всякий интерес. Дым-машина у парней в углу наконец заработала равномерно, но теперь другая проблема — ее не удается заткнуть. Кашляя и чертыхаясь, один орет, чтобы выключили рубильник. Дым растекается по всему залу, его слишком много, становится трудно дышать. Я такие фокусы переношу тяжело, не хватает начать чихать под Рождество. Магда, видно, тоже, она орет парням, что повышвыривает всех вон! Мат Магды под силу не каждому мужику. Наверное, иначе на ее должности нельзя. Кто она?
Но я не успеваю решить для себя этот вопрос, понимая, что она сейчас уйдет, быстро спрашиваю:
— У вас работает Паула?
— Зачем она тебе?
— Кажется, я с ней знакома…
— Вот ее бы и расспросила. Сильва, позови Паулу!
Все, больше я для Магды не существую. Но и она мне не нужна. Я смотрю в ту сторону, откуда должна появиться Паула, затаив дыхание. Ее обнимал Ларс?
Из-за угла выходит черноволосая девушка, такая тоненькая, что мне было бы страшно коснуться, а не то что обнять. Иссиня черные волосы ниже плеч, черные глаза, почти детское личико…
Я испытываю сильнейшее облегчение, нет, это не ее обнимал Ларс на фотографии.
— Кто меня ищет?
— Вы Паула? Извините, я ошиблась. Мне нужна Паула постарше, высокая такая, светловолосая…
Девушка качает головой:
— Нет, таких у нас нет.
И непонятно, довольна я этим или нет.
Выпуская меня из клуба, охранник вдруг советует:
— Я слышал, ты Паулу спрашивала, высокую и светлую?
— Да, она моя дальняя родственница, оказывается. Сказали, что она работала у вас. Я решила заодно познакомиться. Больше не работает?
— Она не работала… А про Паулу тебе лучше у этих… Бэдээсэмщиков спросить.
Я прикидываюсь дурой:
— А это кто?
— Тебя зачем сюда прислали? Вот детский сад! Не знаешь, и не нужно.
— Да ладно, не очень-то она мне и нужна. Я так просто. А про клуб разрешили писать, что хочу.
— Ты только не напиши, что мы тут мороженым торгуем и детишкам рождественские елки устраиваем. Ну и ну… Вечером-то придешь?
— Приду! — бодро обещаю я.
Конечно, не приду, нужны они мне, если у них нет Паулы.
До вечера я гуляю по улицам, пытаясь придумать еще что-нибудь. Ничего путного в голову не приходит. Как связаться с этими бэдээсэмщиками? Не станешь же на улице орать: «Эй, кто тут в Теме? Возьмите меня к себе!» То есть поорать-то можно, и даже возьмут, только что из этого выйдет? В лучшем случае поротая спина и что пониже нее, в худшем вообще крах. Нет, туда надо соваться только по знакомству, а у меня такое одно — Ларс.
