Вангер только кивнул, прекрасно понимая, что, имей Бергман возможность отмахнуться от соображений газетчиков, он бы с удовольствием отмахнулся. Может, в этом деле и правда что-то есть?
На листе, данном старшим, значились только номер телефона и имя: Леннарт Викстрём. Ладно, придется звонить Леннарту Викстрёму. Только сначала самому посмотреть, что это за зверь — БДСМ. В общих чертах Вангер об этом слышал, но только в общих. А вот пусть Викстрём и объяснит, не лазить же самому по порносайтам с розысками! Ему вполне хватало трупов, чтобы изучать еще и самоистязательство.
Дагу Вангеру никогда не нравились извращенцы, в чем бы извращения ни проявлялись. Даже бабушки, у которых дома по двадцать две кошки — это извращение. Даг придерживался того убеждения, что человечество не зря выработало принципы нормального поведения и считало отклонения от них извращениями, особенно если эти принципы давнишние. Не могли ошибаться миллионы людей, полагавшие, что любить боль свою и чужую — это ненормально. И детей надо делать традиционным способом с женой в постели, а не из пробирки или под потолком.
К сожалению, сейчас много развелось тех, кто считает извращением нормальную жизнь.
* * *
На следующее утро пробежку я устроила в сторону Арки Боффиля, надо же посмотреть на место встречи. Погода хорошая, прохладно, изо рта пар, на ногах «Эйсикс-2100», не потому что я помешана на лейблах, а потому что гелевые амортизаторы и впрямь удобны, в ушах наушники плеера с хорошим ритмом, это помогает двигаться, не чувствуя усталости… Все, как всегда, ритмичный бег для здоровья. Побегала в Фатбушпаркене, убедилась, что вокруг вокзала Седре людей полно и в ранний час воскресенья, порадовалась за спокойствие своих обожаемых улочек и вернулась домой. Растяжка, душ, и я готова к собеседованию!
Так считала я, но не подруга.
Бритт выдумывала наряды для визита, складывая вещи в немыслимых сочетаниях. Вот от чего я категорически отказалась, чтобы чувствовать себя хорошо, я должна быть самой собой, а в одежде даже из последней прекрасной коллекции Бритт я таковой не буду, коллекция для девочки-подростка.
— Ну и что ты наденешь?
— Джинсы и свитер.
— Ты идешь к работодателю. Первое впечатление очень важно. У тебя просто не будет второй возможности произвести первое впечатление. — Бритт оседлала любимого конька — мое перевоспитание в лучших традициях американских журналов для женщин.
— Коко Шанель права по поводу первого впечатления, потому я и хочу, чтобы оно было верным. Куда хуже, если мне потом придется соответствовать тому, что для меня самой неприемлемо.
Подругу больше всего смутило мое знание слов великой Шанель.
— Ты знаешь это выражение?
— А она что, говорила по секрету для дизайнеров?
— Но ведь ты идешь на собеседование по поводу работы.
— Бритт, ты в Швеции, а не в Штатах. Здесь не обязательно выглядеть офисной красоткой, чтобы тебя приняли. Тем более, это журналистское расследование. Думаю, журналисту вообще лучше ничем не отличаться от окружающих.
Бритт махнула рукой:
— Уговорила. Но ты не можешь запретить мне испробовать свою вчерашнюю коллекцию.
Хотелось воскликнуть: «О нет!», но я боялась обидеть подругу, в конце концов, это ее право выглядеть непокорным подростком.
Позже я не раз думала, пошла бы на эту встречу, знай, что произойдет, ввязалась бы во все, хотя бы подозревая, в какой кошмар окунусь и сколько всего перенесу, побывав на грани жизни и смерти? И каждый раз отвечала: «Да!» Да, даже если пришлось бы пройти все снова, только ради одной-единственной встречи, я бы согласилась пройти.
Но тогда мысли были радужные, подпорченные лишь пониманием, что подруга после каникул может в Стокгольм и не вернуться. А какую опасность могла представлять предстоящая работа? Разве что испортить Рождество, но до него еще далеко…
Мы пришли вовремя, даже на пять минут раньше, но Курт уже ждал. Кивнув в сторону входа в дом, он почему-то вздохнул:
— Остальные уже там.
— Но мы не опоздали. Еще пять минут.
— Нет, — с новым вздохом подтвердил Курт. Откуда у него эта привычка вздыхать, раньше я такой не замечала, парень как парень. Э, да он, кажется, глазеет на Бритт! Тут вздыхай не вздыхай, ничего не обломится. Бритт восхищается Швецией, но жить явно предпочтет в Америке. А уж замуж выйдет непременно за американского миллионера, бедному шведскому студенту ждать от моей подруги нечего. А уж когда Курт услышит, что и Бритт улетает в Америку… От этой подсмотренной мелочи почему-то стало весело.
— Здесь офис?
— Вообще, это жилой дом, но есть и офисы на первом этаже. Пойдемте.
Если это и был офис, то им не так часто пользовались, а посетителей не бывало и подавно. Трудно определить, насколько он велик, потому что мы видели всего лишь одну комнату, в которой стояли четыре офисных стола в две линии лицом друг к другу, с двумя компьютерами, висела большая доска с магнитами, пустая, потому понять, чем занимаются те, кто включает компьютеры, невозможно, одна из дверей комнаты закрыта, вторая открыта. Рядом с открытой дверью огромное окно, но не на улицу, а в соседнее помещение, видимо, небольшой конференц-зал с овальным столом, аппаратурой и большим экраном. На столе тоже компьютеры.
Мне показалось, что мы всего лишь в просторной квартире, часть которой превращена в офис. Хотя какая разница?
Остальных, о ком говорил Курт, оказалось только двое — рослый парень, смущенно переминавшийся с ноги на ногу, и эффектная девушка, рядом с которой я сразу почувствовала себя бедной родственницей. Но это ничуть не смутило, пусть себе выделяется.
Девушка и Бритт внимательно оглядели друг дружку на предмет мнимого превосходства, каждая явно осталась убеждена в отсутствии вкуса у соперницы, хотя никакими соперницами они не были. Я вспомнила, что видела девушку в университете, она на курс старше. И парень тоже, кажется, он серьезно занимается компьютерами. Во всяком случае, Улофа наши просили разобраться, если возникали проблемы с компами. Улоф и компьютеры внешне не сочетались никак, парень похож на медведя, большого белого медведя. Его короткие словно выбеленные волосы воинственно торчали на загривке, большие плечи сильно ссутулились, а огромные руки, которые Улоф вечно не знал куда девать, если не порхали над клавиатурой, то висели вдоль туловища, повернутые ладонями назад.
Едва мы успели оглядеться, вошел мужчина средних лет и пригласил в конференц-зал. Стульев вокруг стола оказалось шесть, а вот компьютеров пять. Конечно, Бритт была лишней, но ее это ничуть не смутило, в результате без компьютера остался белый медведь. Мужчина с интересом наблюдал за нашим рассаживанием, но подруга вела себя так, словно она и была главной из приглашенных. Мне Бритт тихонько шепнула:
— Ерунда, ведут себя, словно дети. Совершенно безликий офис.
