Но особо не зверствовали. Хасавюрт, в который держал путь мелкий торговец из Махачкалы, известен как город-базар, как самая большая барахолка в здешних краях. Сюда все приезжают продать, купить, обменять. Весь Дагестан приезжает, и вся Чечня тоже. А если торговцев станут обижать, если их начнут притеснять и обирать те же гаишники, то кто же сюда поедет…
Чтобы покрыть восемьдесят с небольшим километров от Махачкалы, ушло почти четыре часа. Но «торговец» особо не нервничал, он был терпелив и точен. Если с нервами не в порядке, не стоит заниматься ни торговлей на местных рынках, ни тем, чем он промышляет еще помимо этого…
Водитель, сухощавый быстроглазый парень лет двадцати пяти в спортивном костюме made in China, проехал «кольцо» и вскоре припарковался неподалеку от опустевшего к этому позднему времени авторынка. Достал сотовый. Сделал дежурный – и оговоренный заранее – звонок. Ответили ему сразу же. Слышимость отличная; всего в сотне метров от площадки находилась мечеть; прямой, классической формы высокий минарет, на котором размещена и аппаратура сотовых операторов.
– Ассалам алейкум, дорогой брат! – сказал водитель. – Это Махмуд… Я привез товар.
– Ваалейкум ассалам! – ответил мужской голос. – Очень хорошо, Махмуд. Я сейчас же пришлю мальчишку…
Долго ждать торговцу действительно не пришлось. Минут через пять от «кольца» на площадку въехал на мотороллере чернявый мальчишка лет шестнадцати. Описав круг на площадке с разметкой – но как бы и не интересуясь никем и ничем конкретно, – парень повернул обратно на дорогу, ведущую в микрорайон Нефтекачка. Водитель «Нивы» тронулся вслед за ним.
Спустя короткое время, миновав центральную часть раскинувшегося по обоим берегам Ярык Су города, они уже катили по улочке, где жили обеспеченные хасавюртовцы…
«Нива» с прицепом вслед за парнишкой-проводником въехала через открытые створки ворот в частное подворье. «Торговцу» уже доводилось здесь бывать; этот большой, добротный, но все же не самый роскошный дом в округе, принадлежал дальнему родственнику Махмуда. Он бы и сам нашел сюда дорогу, но обстановка, но сам род его деятельности требовал от него и от тех, с кем он здесь контактировал, двойной осторожности.
Особняк, выстроенный из силикатного кирпича, вместе с хозпостройками и небольшим участком с молоденькими фруктовыми деревьями был окружен глухой каменной стеной. На оцинкованной крыше в опустившейся темноте смутно угадывалась тарелка «Сателлита». У входа тускло горел светильник; сквозь плотно зашторенное окно, ближнее к застекленной веранде, чуть мерцало голубоватым отсветом от ночника.
Парнишка слез с мотороллера. Подойдя к створкам ворот, закрыл их, затем задвинул засов. Водитель «Нивы» достал из прицепчика одну из пухлых клетчатых сумок. Из веранды на площадку перед домом вышел хозяин – плотный, круглолицый, чуть грузноватый мужчина лет тридцати пяти. Они обнялись. После этого Мансур – так звали хозяина – пригласил своего родственника пройти в дом.
– У меня гости, – сказал он негромко, когда прошли через веранду в дом. – Жена и дети у сестры в Балюрте. Тебя, Махмуд, эти люди дожидаются весь вечер…
Он включил в коридоре дежурный светильник. Из дверей гостиной вышел какой-то незнакомый Махмуду молодой мужчина – одетый по-городскому, в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом.
– Суьйре дика хуьлда хьан!
[3]
Махмуд тоже поздоровался на вайнахском наречии.
– Меня зовут Ваха, – сказал мужчина. – Я знаю, кто ты, Махмуд, откуда ты и кто тебя сюда прислал. Так что не будем тратить время даром! Ты привез то, что должны были передать для нас?
– Да, привез. «Посылка» в сумке, брат.
– Мобильный телефон есть?
– Да, конечно… Я его отключил.
– Этого недостаточно, – сказал незнакомец. – Дай его мне… Верну, когда закончим с нашими делами.
Махмуд вытащил из кармашка спортивной куртки «Нокию» и передал ее мужчине, который назвался Вахой. Тот быстро извлек элемент питания, затем положил раздельно трубку и питание к себе в карман рубашки.
– А теперь открой сумку и достань то, что тебя просили передать.
Махмуд присел на корточки. Открыл молнию; шурша целлофаном, принялся извлекать упаковки с нижним бельем, коими была плотно набита эта сумка. В считаные секунды в коридоре выросла целая гора тряпок; даже удивительно, как их столько вообще могло поместиться в сумке…
Торговец вытащил «дно». Под ним оказалось небольшое пространство, в котором были спрятаны папка – обычная пластиковая канцелярская – и сверток, завернутый в коричневатую оберточную бумагу.
– Очень хорошо, – сказал Ваха. – Давай-ка сюда… я сам отнесу!
Махмуд передал ему папку и сверток.
– Тебе поручали на словах кое-что передать?
– Да, это так.
Ваха посмотрел на хозяина дома.
– Мансур, дадим возможность брату умыться с дороги и подкрепиться. А чуть позже мы еще поговорим о наших общих делах.
Хозяин увел своего махачкалинского родственника на кухню. Ваха, прихватив с собой папку и сверток, прошел в гостиную. Там, расположившись в удобных кожаных креслах – а отнюдь не на исфаханском ковре в центре помещения, не на полу, как это иногда практикуется, – при свете голубоватого ночника дожидались его еще двое мужчин. Это непростые люди, и на их фигурах стоит остановиться чуть подробней.
Один, плечистый, жилистый, с острым, похожим на клюв хищной птицы, был ровесником Вахе – ему тридцать. Его старший брат человек не из самых последних – предприниматель, один из совладельцев авторынка и нескольких торговых точек. Про Руслана Сайтиева, так звали этого мужчину, про истинный род его занятий в Хасавюрте знали немногие. Несколько лет его вообще здесь, в этих краях, не видели. Поговаривали, что Руслан изучал Коран и учение Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба
[4]
, что он закончил медресе то ли в Египте, то ли в Саудовской Аравии и посвятил себя полностью служению Аллаху (хвала Ему, всевышнему)…
Так это, или же в этих слухах нет и грана правды, знают лишь близкие Сайтиева и он сам. Руслан вернулся в родные края весной нынешнего года. Вел он, как может показаться со стороны, спокойный и размеренный образ жизни. Иногда помогал брату в его занятиях. Случалось, посещал секцию вольной борьбы в одной из местных спортивных школ, где вместе со штатным тренером иногда проводил занятия с юнцами. Он ведь и сам в детстве и юности занимался борьбой; был одаренным по этой части, как и многие хасавюртовцы, но спортивной карьере предпочел иные занятия… Семьей Руслан, хотя был уже неюн, пока не обзавелся.
О нем мало кто мог рассказать внятного, интересного. Этого человека крайне редко можно было увидеть в местах массового скопления людей – на базарах или в мечети. И уж точно о нем никто, кроме трех или четырех самых надежных и преданных братьев, не знал самого главного. А именно того, что Руслан Сайтиев являлся одной из важных фигур в местном подполье. Что под маской неприметного, скупого на слова и эмоции человека скрывался не кто-нибудь, а назначенный недавно преемником Доку Умарова на посту главы Имарата Кавказ амир Хасавюртовского сектора вилаята Дагестан…
