– Я позвоню папе! – Девушка поднялась на ноги. – Дайте мне сотовый! Немедленно! Дайте же мне позвонить... если не хотите, чтобы у вас случились крупные неприятности!
– К вам у следствия тоже будут вопросы, гражданка Алексахина, – спокойным тоном сказал Краснов. – Ждите, когда до вас дойдет очередь.
Он подозвал к себе жестом врача, расспросил, как чувствуют себя его пациенты, нет ли угрозы их здоровью, не нужна ли им неотложная медицинская помощь.
Удовлетворившись полученными от медика ответами, направился к выходу.
– Эй... ты... Иванов! – крикнул юбиляр ему вдогонку. – Все, тебе звиздец! Уволят тебя, мусор! И еще будешь радоваться, если не отправят зону топтать!
* * *
Краснов и Тихомиров накоротке проведали остальных участников вечеринки. Двоих молодых людей, а именно Бориса Когана и Руслана Абышева, временно разместили в курительной комнате. Оба, устроившись в удобных креслах, спали. Вернее сказать, один из них точно спал: богатырский храп Когана был слышен даже через запертую дверь.
Троица приглашенных на вечеринку актеров коротала время в спальне. Когда Краснов заглянул в открытую сотрудником ФСО по его приказу дверь спальни, то увидел, что «Калигула» почивает, устроившись в кресле. Еще две участницы состоявшегося вечером у замка представления, получившие затем приглашение продолжить банкет в узком кругу, спали в кровати, улегшись поверх предусмотрительно постеленных кем-то из сотрудников ФСО или персонала двух одеял. На девицах купальные халаты. Что характерно, ни «Цезония», ни «Друзилла», как и их коллега по ремеслу, не качали права, не задавали вопросов, почему их тут удерживают и что вокруг них сейчас происходит. Они вели себя ровно так, как ведут себя люди после тяжелой, ураганной попойки. Двое спали мертвецким сном. И лишь «Цезония», с трудом оторвав всклокоченную голову от подушки, – когда Краснов включил верхнее освещение, чтобы получше разглядеть эту компанию лицедеев, – слабым голосом сказала:
– Че уставился? Выключи свет, придурок... И принеси вина!
* * *
К Вербининой Краснов решил наведаться в самую последнюю очередь. Это важная фигура, возможно, ключевая. Но прежде, чем он станет задавать ей вопросы, следует переговорить со всеми прочими гражданами. И лишь затем, получив максимум информации, он попытается подобрать ключик к бодигарду Вербининой. При этом он отдавал себе отчет в том, что Анна Вербинина, телохранитель сына нефтяного олигарха, может если и не послать с порога «следака» на три известных буквы, то как минимум отказаться отвечать на его вопросы без обязательного присутствия адвоката.
Опрос служащих персонала отнял у Краснова еще толику драгоценного времени. Результат этих бесед – так оценил его сам Краснов – был равен нулю. Только зря потерял время.
Он спустился по лестнице в цокольный этаж. Здесь, в помещении хозблока, рядом с бойлерной, собраны сотрудники частной охраны. Шестеро мужчин в однотонных темных костюмах. Седьмая из этой компании, Анна Вербинина, была изолирована от прочих коллег и помещена в отдельное помещение.
Для охранников принесли пластиковые стулья. Этих людей уже успели покормить завтраком, состоящим из бутербродов, кофе, чая. Сам Краснов тоже не отказался бы от чашечки кофе и пары сандвичей. Но он дорожил каждой минутой, а потому решил пока не устраивать перерыва на кофе-тайм.
Вначале он представился сам – Иванов Иван Иванович, старший следователь. А затем попросил бодигардов, перемещаясь от одного к другому, от другого к третьему и так далее, назвать свои имена и фамилии, указать фирму или организацию и лицо, которое охраняют.
Отвечали они скупо, неохотно. И лишь на те вопросы, ответы на которые Сергей благодаря Ирине Федоровне, составившей справку по телохранам, знал уже и без них. Этот контингент людей Краснову был хорошо знаком. Они получали деньги в том числе и за то, чтобы держать язык за зубами. Шанс, что кто-то из них откроет рот и сообщит что-то полезное для следствия, ничтожен... Но вдруг?
– Иван Иванович, можно вас на минутку? – сказал старший сотрудник охраны Мельникова. – Хочу кое-что сказать.
– Я весь внимание. – Сергей посмотрел на рослого лет сорока мужчину с квадратной челюстью и прической а-ля ежик. – Хотите поговорить со мной наедине?
– Желательно...
Краснов оглянулся на старшего по возрасту коллегу (который, конечно же, присутствовал и при этом его разговоре с телохранами). Тихомиров сначала слегка кивнул, затем вслух произнес:
– Если не возражаете, Иван Иваныч, я тут еще переговорю с телохранителем Бориса Когана...
– Добро.
Краснов кивком пригласил старшего бодигарда следовать за ним. Они вышли в коридор цокольного этажа, где дежурил еще один сотрудник ФСО, и прошли в противоположный его конец.
– Я вас слушаю, – негромко сказал Сергей. – Что именно вы хотели мне сообщить?
– Уважаемый, дело это и яйца выеденного не стоит! – свистящим шепотом сказал самый старший по возрасту из всей этой команды телохранов. – Но раз нас держат взаперти... Что, решили на бодигардов стрелки перевести? Сделать кого-то из нас крайним? Стрелочника ищете?
– Оставьте ваши догадки при себе, – сухо произнес Краснов. – У вас имеется что сказать по делу?
– Есть, конечно! Для того и попросил отойти в сторонку.
– Ну так говорите.
– Я уже сказал – дело простое. Блондинка, та, что с хозяином в постель улеглась... она от передоза откинулась, так?
– Откуда у вас такие сведения?
– Так мы ж ее с двумя коллегами первыми и обнаружили! Я восемь лет в органах сам отработал. Мы увидели там кое-что... «Шкатулку» и шприц.
– Это вы стерли отпечатки пальцев со шкатулки?
Телохран даже отступил на шаг, а потом возмущенно замотал головой.
– Ты че, коллега?! Зачем такие вещи говоришь?! Ничего мы там не терли! У девушки той... у блондинки... когда мы вбежали в спальню, уже не было пульса. Мы, конечно, в первую очередь занялись молодым хозяином... Но я тебе говорю... и коллеги подтвердят – девушка та была уже мертвой!
Краснов понимал, куда он клонит. Хотя этот человек, судя по всему, тертый калач, умеет контролировать эмоции, все же заметно, что он сильно обеспокоен. Если не сказать, что напуган.
И то верно. Может, бодигарды менее всего виноваты в случившемся, но кому-то из них сильно перепадет. Потому что ВИП-персоны, которых они охраняют и опекают, виноватыми в чем бы то ни было не бывают уже по определению – в силу своего высокого положения.
– Ну, вот я и говорю, Иван Иваныч! – вновь зашептал бодигард. – Дело ерундовое. Девушка умерла от передоза... Но указывать, что она находилась в одной постели с молодым хозяином, не стоит! Не следует этого отображать в материалах следствия. Это мой дружеский совет, это я тебе как бывший сотрудник органов говорю.
– Все у вас?
