– Назад! – прохрипел кто-то из этой вонючей шхеры. – Не лезьте ко мне, а не то сам пальну!
Как бы в доказательство серьезности намерений этого существа в проеме, которому Андрей не давал закрыться полностью, вновь появилась рука. Но на этот раз – с ракетницей!
Андрей мигом перехватил руку. Нажал пальцами на запястье, вырвал сигнальный пистолет «Корнет ПРС», ухватил за ту же руку, потом за шиворот, и рывком, в два-три приема, извлек на свет божий это «существо»! Определенно, это был «хомо сапиенс». Чумазый, заросший щетиной, одичавший, дурно пахнущий, но – человек.
– Николай?! – ахнул Дим Димыч. – Едри твою… Точно – Пинчук!
– Пинчук?! – охнул Андрей. – Ничего себе… Вот это поворот!
Они помогли «пропащей душе» подняться на ноги. Конечности у того, надо сказать, дрожали, как и голос…
По лестнице Пинчука поднимали буквально на руках…
Когда они уже оказались этажом выше, в генераторной, тот произнес первые более-менее членораздельные слова:
– Вы русские, что ли, мужики?
– Русские, – сказал Андрей. – Из России.
– А это… война закончилась?
– Какая еще война? Не понял?!
Пинчук вытер покатившуюся по чумазой щеке слезу.
– Ну дык… какая… Третья мировая!
Андрей и Дим Димыч переглянулись. Похоже, мужик сильно не в себе…
– Николай, это я, Димыч! Из Баренцбурга! Узнал?
– А-а… Тебя, значит, не убили? А Игоря… Голышева… – Пинчук громко всхлипнул. – Убили Валентиныча!..
– Кто убил? – Андрей встряхнул его за грудки, пытаясь привести в чувство. – Ты видел? Ну же… Говори, Николай! Это очень, очень важно!
– Отпусти!
– Отпущу! – Андрей и вправду отпустил его. – Ну? Так что ты видел, Николай? Ты сказал, что Голышева убили?
Тот как-то странно развел руки, как будто хотел кого-то приобнять.
– Белые…
– Белые? Не понял?!
– Да белые такие… Огромные! Они и уби… они…
Пинчук дернул кадыком. Попытался сглотнуть подступивший к горлу комок. Белки вдруг закатились…
А уже в следующую секунду он стал валиться назад, теряя сознание.
ГЛАВА 10
Ильина теряла остатки сил. Во рту пересохло, в ушах стучали звонкие молоточки кровотока… Уйти по глубокому снегу от преследования ошкуя, пусть и на широких лыжах, абсолютно нереально. Даже не стоит и пытаться!
Она остановилась, резко развернулась. Из серой метельной мглы прямо на нее надвигалось нечто… Успела отщелкнуть лыжу с правой ноги. Тут же провалилась в снег по колено, но это уже и неважно. Подняла над собой лыжу, вместе с парой лыжных палок, тем самым как бы себе добавила роста… Медведи реагируют на движение, но весьма неохотно атакуют неподвижный объект, который, к тому же – для того она и подняла лыжу и палки – оказывается сопоставимым с их собственным ростом.
Огромная серая тень застыла метрах в пяти. Ильина зашипела, как кошка. Этому приему ее научил когда-то отец. Ага… подействовало! Ошкуй застыл в нерешительности. Возникла драматичная пауза: Ильина исчерпала способы и приемы защиты, ну а медведь, похоже, был если и не напуган, то озадачен поведением того, кого он настиг на прибрежных всторошенных льдах Нордфьорда.
Очень хотелось пить. У Ильиной все внутренности, казалось, спеклись… Чудовищная жажда! На какой-то миг ей почудилось, что она находится в раскаленных солнцем песках Сахары, а не среди засыпанных снегом свальбардских ледовых просторов. Света попыталась было зачерпнуть свободной рукой горсть снега, чтобы, за неимением воды, утолить им жажду. Но медведь караулил каждое ее движение… вот-вот нападет!
– Шшшшшшссссиуууушш!
Определенно, это ее шипение, ее попытки укрупнить свои габариты за счет выставленной вверх лыжи уже не только не отпугивал ошкуя, но и забавляли его. Но это откуда вынырнула рука? А в ней… сотовый телефон?!
– Хэй, Ильина! – сказал хозяин Арктики голосом Ругстад. – Проснись!.. Тебя к телефону.
Светлана сбросила одеяло, уселась на широкой кровати. В комнате с зашторенным окном горит лишь ночник, так что не понять, что за время суток сейчас… Откинула прядь волос, прилипшую к взмокшему от испарины лбу. Несколько секунд приходила в себя, потом взяла трубку.
– Hallo!
– Здравствуйте, Светлана! – прозвучал в трубке жизнерадостный мужской голос. – Докладываю, шеф: мы полностью собрались и готовы к выходу! Ждем только вас…
– Э-э… А кто это?
– Не узнали? Богатым буду… Это Алексей Трофимов. Мы с вами договаривались вчера о совместной работе. О том, что вы пойдете проводником с нашей командой!
– Но… А разве…
– Вы вчера поставили свои условия, не так ли?
– Ну…
– Мы согласны. С нашей стороны, повторюсь, все готово.
– Что значит – «все готово»? – растерянно произнесла Ильина. – Не понимаю, о чем вы говорите…
– Мы уже выносим из отеля снаряжение и укладываем на сани. Вам остается лишь зайти вместе с нами в офис сиссельмана и подписать там какую-то бумаженцию.
– Но… Сергей…
– Алексей. Это моего товарища зовут Сергеем…
– Извините… Алексей, а откуда вы узнали этот номер?
– У хозяйки ресторана, в котором мы вчера с вами познакомились. Тот номер, который вы дали – ваш сотовый, почему-то не отвечает. Вот мы и решили позвонить на этот, по которому сейчас говорим.
– Понятно… Хотя я пока ничего не понимаю.
– Светлана, так что скажете? Когда вы сможете подойти к офису сиссельмана? Я вас там буду ожидать.
– Уффф… Минутку!
Ильина посмотрела на подругу, одетую, как и она сама, в пижаму. Прикрыв ладошкой трубку, спросила:
– Мэрит, а сколько сейчас времени?
– Без четверти одиннадцать.
– Утра? Или…
– Нет-нет, – Ругстад негромко рассмеялась. – Еще точно не вечер. Мы вернулись от Мэри-Энн в половине четвертого ночи. И я так думаю, что сейчас – позднее утро.
– Блин… – Ильина вытерла ладошкой взмокший лоб. – Кажется, я вчера чуть перебрала с шампанским… Ты не помнишь, я кому-то что-то обещала?
– Тем, кто пытался за тобой ухаживать?
– Нет, я о другом. Я обещала двум русским парням… тем, что поздравили нас с праздником… Что отправлюсь с ними сегодня в поход?
– Что-то такое было, – Мэрит налила в стаканы апельсиновый сок из пакета. – Но я сама смутно помню… Славно мы с тобой вчера повеселились!
– Да уж…
– Кстати, ты вчера танцевала с одним из них. С таким рослым красавцем. И даже говорила, что отправишься с ними в поход. Сказала, что, мол, поспишь пару часов, а потом…
