Как бы то ни было, Ильина прошла те семь или восемь километров по глубокому снегу, что отделяли группу от места, где их высадили в речной долине норвежцы, до отметки первого бивака. Но прошла – на зубах, на «морально-волевых». Сил о чем-либо думать вообще не было. Тупо шла за Алексеем, тащившим, как бурлак, за собою двое саней на шлее. Тело отказывалось надежно служить ей, как прежде. Ноги вдруг стали ватными. Старалась не потерять из виду «бурлака», который, надо отдать должное, нет-нет, да останавливался и спрашивал: – «Все ли в порядке, королева?» Трофимов даже в какой-то момент предложил ей пересесть на сани, отдохнуть чуток… Но гордость не позволила Ильиной принять это предложение. И уж тем более она не стала просить этих ребят сбросить темп или даже остановиться на ночевку несколько ближе той точки, где изначально планировалось.
Уже в темноте – хотя это была и не та темень, что посреди полярной ночи, – выбрав для бивака площадку меж невысоких скал метрах в полусотне от кромки северо-восточного берега Адвентфьорда, начали ставить палатки. Ребята предложили своему проводнику не делать напрасной работы и заночевать в их довольно просторной – с тамбуром и двумя ходами – всепогодной «трешке». Но Ильина уперлась. На то, чтобы поставить свою бэушную, но крепкую и надежную «двушку» Nordway, у Светланы ушло не десять минут, как обычно, а около получаса. Сначала она завозилась с «юбкой», которую следовало надежно «пристрелить» к фирну, потом все никак не могла совладать с легкими алюминиевыми дугами каркаса, хотя ей не раз доводилось ставить палатку даже в условиях метели. Мужчины же поставили «полубочку» всего минут за пять… Они уже перенесли в свою временную избушку часть груза с саней и даже успели вскипятить воду в котелке на горелке. А «крутой инструктор» все еще, едва не плача от досады, возилась со своим «Нордвеем».
– Светлана, позвольте вам помочь? Не царское это дело шатер ставить!
Алексей передал ей фонарь, а сам в каких-то пару-тройку минут поправил дуги, поменяв их местами, и устранил еще пару мелких «косяков».
– Ну вот, готово. Минут так через десять милости просим к нам!..
– Спасибо за приглашение. Но…
– К этому времени ужин будет готов! И рюмка коньяку найдется… Очень даже полезно выпить капельку для сугреву и поднятия настроения.
Но это была, в сущности, мелочь по сравнению с тем, как «старший инструктор» опарафинилась на следующее утро…
Подъем по оговоренному ими путевому графику был намечен на семь тридцать. Именно на это время Светлана выставила таймер. Эти специальные часы с будильником и встроенными цифровым компасом, термометром и высотометром ей подарил в прошлом году один парень-телевизионщик, с которым у нее был небольшой роман (и с которым – в компании еще двух ребят – они совершали десятидневный поход по северной части Западного Шпицбергена). Поужинала в компании мужиков. Потом ушла к себе, разобрала спальник, рухнула…Спала она поистине как убитая. Но подобные гаджеты как раз и рассчитаны на экстремалов: ее таки разбудила серия звуковых сигналов (часы еще вдобавок оснащены виброфункцией)…
Памятуя о вчерашнем позоре, Светлана решила для себя, что уж сегодня-то она покажет себя во всей красе. Не только не даст повода своим спутникам зубоскалить у нее за спиной, но и соберется – и будет готова к выходу на маршрут – раньше, чем это сделают мужики.
Впрочем, никаких подвигов от нее сейчас не требуется. Просто надо четко делать то, что она уже проделывала сотни раз.
Каждое движение отработано до автоматизма. Утро, понятное дело, начинается с отправления естественных нужд. Тут, учитывая введенные на Свальбарде экологические требования, которых Ильина, в отличие от многих своих соотечественников, придерживалась в полном объеме, имеется своя специфика. Светлана всегда брала с собой в подобные путешествия специальный контейнер для биоотходов. А также, в зависимости от продолжительности похода, брала еще и саморазрущающиеся биопакеты. Конечно, при подготовке к такого рода походам, да еще и в условиях, подобных тем, которые существуют на Крайнем Севере, учитывается любая мелочь. Ведь все – решительно все! – приходится либо носить на себе, упаковав груз в рюкзак, либо возить на санях. Подобно бюргеру, который, разбуди его среди ночи, в пару-тройку секунд разложит содержимое своего мусорного мешка по нескольким контейнерам, как того и требуют местные строгие правила, так и Ильина давно уже научилась сортировать остающийся – пусть и в небольшом количестве – мусор, вроде оберток и упаковок и иных продуктов человеческой жизнедеятельности. Что-то из всего этого можно, воспользовавшись биопакетом, оставить на месте бивака. А кое-что придется носить или возить на санях с собой до той поры, пока они не вернутся в Лонгйир. Ну а там уже можно выбросить накопившийся за время похода мусор в один из контейнеров.
Если позволяло время, то Ильина предпочитала для умывания и чистки зубов топить в котелке или кастрюльке собранный с вечера снег. Именно так она действовала и в это утро. Часть натопленной из снега и вскипяченной в котелке воды уйдет на умывание. Остальное – на приготовления утреннего высококалорийного какао. Для ее компактной горелки процесс кипячения в небольшой емкости занимает всего семь-восемь минут… Заодно и выстуженное за ночь внутреннее пространство «двушки» успевает несколько прогреться. Что тоже немаловажно, особенно когда ты выползаешь из спальника и начинаешь готовиться к новому дню, к новым свершениям…
Ну а о том, чтобы расслабленно принять душ поутру, понятно, не могло быть и речи. «Изотермика» – раздельный костюм из полара – на все время похода становится как бы твоей второй кожей…
Светлана, занимаясь всеми этими утренними приготовлениями, прислушивалась к тому, что происходит снаружи. Ее «двушка» стоит практически впритык к «полубочке» парней, а сам бивак окружен противомедвежьим заслоном: он состоит из расставленных по периметру саней, а также воткнутых под углом наружу лыж и палок.
Никаких звуков, никаких мужских голосов она что-то не слышала… И это, признаться, ее и удивляло. И интриговало одновременно: этих двоих мужиков, особенно Трофимова, насколько у нее успело сложиться о них мнение, молчунами и тихонями трудно назвать.
Ильина надела поверх изотермика теплые штаны. Затем натянула свитерок под горло. Сняла «ночные» шерстяные носки, достала из спальника нагретые за ночь чулки с пристеганной теплой стелькой. Вытащила из упаковки две прокладки – они действительно хорошо впитывают влагу. Поместила их в унты в качестве сменных стелек. Проверила пуховик, который она в свернутом виде клала себе под голову на ночь в качестве подушки. Куртка сухая, лишь оторочка из меха чуть влажновата… Потрогала оранжевого цвета ветровку – не замерзла ли, не превратилась ли в ледовый панцирь. С этим тоже все в порядке. Сильного мороза нет. Термометр внутри палатки, когда она грела котелок, показывал плюс восемь. Другой термометр, в тамбуре «Нордвея», тоже застыл на отметке восемь градусов, но уже со знаком «минус». К его показаниям можно смело прибавить еще пять-семь градусов…
Ильина, раскрыв молнию, высунула голову наружу… Темно-серая мгла. Странно, она предполагала, что в это время будет уже гораздо светлей. На туман не похоже. Ветер несильный, ровный, боковой, задувает по низу долины от фьорда… Примерно минус пятнадцать, как она и предполагала.
