Скутер, съехав на лед бухты, выбрался на собственную колею и помчал на юг, к мысу Kapp Thordsen.
Воронин извлек из укладки на санях свою пару лыж. Он, конечно же, умеет управляться со скутером. И мог бы сам прокатиться на снегоходе к мысу, чтобы подобрать там своего товарища. Но будет лучше, если он – сейчас же, воспользовавшись благоприятным моментом, проскочит на лыжах ко Второму лагерю. И проверит тайник на предмет наличия там закладки.
Мэрит прокалила на огне спиртовки лезвие ножа, затем, как заправский акушер, перерезала пуповину, связывавшую роженицу с только что появившимся на свет детенышем. Вторым по счету, кстати: первенец лежит у входа, завернутый в шерстяную кофту на расстеленном там одеяле.
Земля под ногами вдруг вздрогнула. Затем еще раз и еще. Мэрит даже на секунду показалось, что это не медведица бьется в родовых схватках, а сама местная природа вынашивает в муках новую жизнь.
Откуда-то сверху, с верхушек скал, сыпануло снегом. Мэрит охнула, невольно прижала к себе звереныша, увидевшего свет всего каких-то пару минут назад! То существо, которое она сейчас держала в окровавленных руках, было маленьким – размером всего сантиметров в десять. Первенец, которого медведица родила еще с полчаса назад, как ей показалось, был чуть крупней. Но все равно оба они были такими крохотными… Мышата какие-то, а не медвежата!
– Ильина, второй! – крикнула она подруге. – Еще один!
– Да, второй толчок! – отозвалась та. – Но послабее прежнего. Балла три, не больше!
– Я говорю про медвежонка! Второй родился. Я уже перерезала пуповину.
– Ух ты!.. Классно. Никогда не присутствовала при родах белой медведицы… Вот это да!
Мэрит, надо сказать, тоже не доводилось прежде выступать в роли медвежьего акушера. И теперь она беспокоилась, все ли в порядке, все ли она сделала правильно.
Конечно, в условиях дикой природы медведицы сами себя обслуживают, сами управляются. Вообще-то, самки белых медведей рожают несколько поздней, в начале или в середине апреля. А у этой бедняги, наверное, из-за полученной раны случились преждевременные роды. Она так обессилена, что не способна не то что перегрызть пуповину и «зализать» своим шершавым языком детенышей, но и пошевелить конечностями или головой.
Ильина вытащила из рюкзака кусок фланелевой материи. Соорудила из нее нечто вроде конверта – один такой сверток с детенышем белой медведицы уже лежит на расстеленном у входа одеяле. Взяла у Мэрит «хомячка», опустилась на колено и осторожно, как чрезвычайно хрупкую вещь, уложила крохотного детеныша на эту импровизированную пеленку.
– Так… Интересно… А это еще что такое? Ильина, ну-ка взгляни!
Света посмотрела в ту сторону, куда Мэрит направила луч фонаря. И увидела – чуть дальше, в расщелине, где снег не так плотно утрамбован, как у входа – какой-то большой сверток.
– Что там, Мэрит?
Ругстад подошла ближе… Наклонившись, стала разглядывать находку. Какой-то мешок… Похоже, это палатка в чехле. И еще один…
Мэрит дернула за торчащую из-под него лямку. Еще раз, сильнее. И не без труда извлекла из-под слежавшегося снега тяжелый рюкзак…
– Тут, кажется, палатка. И еще какой-то рюкзак..
– Вот так дела, – удивилась Ильина. – Откуда они здесь взялись?
Откуда-то снаружи донесся мужской голос.
– Эй… девушки! Ильина… Ругстад… Что вы там делаете?
Услышав голос Воронина, Ильина чрезвычайно обрадовалась. Все же иметь рядом в подобной ситуации бывалого опытного мужика намного лучше, чем обходиться девичьими силенками и своим умишком.
Она высунулась из расщелины навстречу поднимающемуся по «торчку» мужчине.
– У нас тут такое! Такое!.. Мы роды у белой медведицы приняли!
Воронин остановился, стал всматриваться в подсвеченный лучом включенного прожектора зев расщелины.
– Ну вы даете… Это что, самка? Не… ну такого я еще не видел! Не опасно ли вам здесь находиться рядом с ней? Кстати, я тут на берегу огромные следы видел.
– Это ее пара. Вы бы видели, что за особь! Мы его это… Короче, мы его прогнали, чтоб не мешал принимать роды!
Воронин, осмотревшись, покачал головой.
– Вы или сумасшедшие, или настоящие герои! А что с самкой?
– Она ранена. И у нее случились преждевременные роды. Ну… это у нас такая версия. Самец, кстати, тоже ранен.
– Вот как? Кто же это их?
– Не знаю. У самки рана порядком нагноилась! На голове след от пули… Что-то крупнокалиберное.
– Это не очень похоже на место, где самки устраивают себе берлоги. Вы не находите?
– Да, конечно… Мы с Мэрит тоже удивляемся.
– Похоже, ее подняли из «зимней квартиры», и она перебралась сюда… Так, а где ее приятель? Он ведь может вернуться.
– Говорю же: мы его отогнали! Ну или он сам ушел… не знаю. Кстати, мы тут кое-что еще нашли. Мешок и рюкзак. Они и сейчас лежат в расщелине, там, чуть дальше! Наша Мэрит…
Ильина не успела договорить фразу: из свертка, в который они положили первенца, донеслись какие-то звуки.
– Ой… пищит! – Светлана присела на корточки. – Ругстад, ты слышала?
Ругстад на скорую руку обработала антисептиком длинную борозду-рану на голове у самки. Она опасалась ее когтей. А потому осторожничала, чтобы та, если вдруг очнется, не поранила ее. Но медведица была настолько слаба, настолько обессилена, что вообще никак не отреагировала на ее действия. У Мэрит в какой-то момент даже возникло опасение, что она «отходит»… Но самка дышала; она была жива. Не известно, переживет ли эта представительница рода полярных медведей нынешнюю ночь…
Мэрит стащила с выхоложенных морозом кистей рук медицинские перчатки, бросила их здесь же. Надела шерстяные перчатки. Вряд ли они смогут сделать большее, чем уже сделали. И вряд ли способны еще чем-то помочь родившей только что двух крохотных детенышей белой медведице.
– Что будем делать, Мэрит? – спросила Ильина. – Здесь их нельзя оставлять!
– Конечно, нельзя! Если вернется самец, он может сожрать детенышей.
– Или попросту затопчет и не заметит! А эта бедная самка не способна защитить детенышей! Ей бы самой после всего случившегося выжить…
– Да, ты права! – Мэрит подошла к подруге, присела, открыла клапан рюкзака. – Давай-ка их сюда… Осторожно, по одному! Отнесем ко мне на «дачу».
– Хорошая идея. Но что потом?
– Свяжемся со «Свальбардом». Ну, или сами – мы с Ларсом – сядем на скутеры и проскочим в Лонгйир.
– Ох… Рискованная это затея.
– Зато, если довезем медвежат живыми, то там ими уже займется наш местный ветеринар. О-о! Слышишь звуки движка? Торенсен вернулся с твоим парнем!
– Он не мой парень, Мэрит! – смеясь, отозвалась Ильина. – А вот Ларс, как я понимаю… А? Ну, чего замолчала, Ругстад?
