– М-да… редкий экземпляр даже среди белых медведей. Он нам, Лёша, если и не жизнь спас, то сильно облегчил тему выполнения задания.
– Камера? Флешки?
– В рюкзаке. Но просматривать, как ты понимаешь, здесь не место и не время.
Они некоторое время молчали, вспоминая ребят, которые заплатили жизнями, выполняя важное разведзадание. Потом, не сговариваясь, посмотрели на едва угадываемый в серой тьме и в снежных зарядах берег Нордфьорда.
– Я связался по рации с нашими, – сказал Воронин. – Андрей и еще четверо находятся по другую сторону фьорда, в Бохемансетте.
– Они вчера весь день возили волонтеров и эту вот «команду Хёугли»…
– Да, верно. Иначе нас бы вообще сюда не пропустили. Ребята отвлекли внимание, утомили их… Хотя с Хёугли нам все равно пришлось познакомиться поближе.
– Общение оказалось недолгим. Такой лютой смерти врагу не пожелаешь… Хотя Хёугли заслужил. – Трофимов зябко передернул плечами. – Какие ЦУ получены?
– Примерно через полчаса здесь будут два скутера. Ребята заберут этот вот ценный груз, – Воронин коснулся лямки рюкзака, – остальное – не моего и твоего ума дело… Ты иди, иди, Леша, покарауль пока возле дома! На случай, если еще кто-то из сотрудников Хёугли сюда надумает пожаловать. А я здесь постою, дождусь наших.
Они одновременно достали рации из внутренних карманов и включили их на одну волну.
Трофимов, чуть оскальзываясь на жестком насте, направился к даче Ругстад. Торенсен включил подсветку: в огнях светильников и вывешенной на фасад гирлянды лампочек, мерцающих на фоне снежной завесы, дом Ругстад удивительно походил на декорацию из рождественской сказки.
Воронин остался на продуваемом ледяным ветром берегу Нордфьорда. Он стоял под не чужим для россиянина небом, на не чужой ему северной земле, дожидаясь товарищей, которые должны забрать ценный груз.
ЭПИЛОГ
28 апреля Поселок Лонгйир
Уже пятый день кряду над скованным льдами и присыпанным снегом архипелагом тысячи островов сияет солнце. Стоит прекрасная безоблачная погода. По ночам еще потрескивают морозы, но днем столбик термометра показывает немногим выше нуля. Даже здесь, на этой суровой полярной земле, вполне ощущается приход весны.
Аэропорт Svalbard принимает теперь уже по четыре-пять рейсовых бортов в сутки. И еще от десяти до пятнадцати небольших частных или чартерных самолетов прилетают на архипелаг с побережья Норвегии ежедневно: они доставляют в Лонгйир тех, кто не стеснен в средствах. Туристов, среди которых большинство пока составляют любители зимних видов спорта, гораздо больше, чем было в прошлом и позапрошлом году. В небольших уютных отелях поселка Лонгйир нет свободных мест.
Двое молодых норвежцев и их русская подруга вошли в небольшое чистенькое здание местной больницы. В коридоре их встретил единственный в поселке врач – он тоже довольно молод, ему немногим за тридцать.
Они сняли в коридоре пуховики, переобулись в тапочки, надели белые халаты. Глядя на их приготовления, можно было бы подумать, что они пришли проведать какого-нибудь знакомого. Это было верно, но лишь отчасти. В этом небольшом, на четыре койки, медучреждении, к счастью, в настоящее время не было пациентов, кроме тех двух, посмотреть на которых и побыть в их компании и пришли эти трое молодых людей.
Они прошли в помещение, где была выгородка – нечто вроде вольера. В хорошо знакомой Ругстад и Ильиной палате, где им довелось провести самим немало дней и ночей, вместе и порознь, сменяя друг друга, сегодня дежурила молодая женщина, сотрудница офиса сиссельмана.
Увидев, кто пришел, она заулыбалась:
– А вот, ребятишки, и ваши вторые родители вернулись!
Ругстад, а за ней и ее русская подруга прошли вовнутрь вольера. В помещении довольно прохладно: работает кондиционер. Здесь временно установлен – после консультаций со специалистами, один из которых даже прилетал на пару дней в Лонгйир – особый температурный режим, комфортный и подходящий для местных питомцев.
Двое медвежат возились на подстилке. Один из этой пары – тот, что побойчей и чуть крупней – пытался, цепляясь коготками, вскарабкаться на принесенную сюда Торенсеном деревянную конструкцию, напоминающую выброшенную морем на берег корягу. Его подруга по играм – и сестра – наседала на него сзади, пробуя уже по нему, как по подставке, влезть на эту самую корягу. Медвежата ворчали, порой шипели, но было видно, что это притворство, что они играются, что им хорошо вместе.
Ругстад, присев на корточки, взяла за шкирку того медвежонка, что покрупней.
– Привет, Урсус, – сказала она, развернув звереныша так, чтобы видеть его мордочку. – Ну, как ваши дела, малыши? Мы вернулись из похода и теперь сможем провести пару деньков с вами!
Ильина взяла второго юного представителя породы Ursus maritimus.
– Хэй, Урса! – от широкой улыбки у нее появились ямочки на щеках. – Привет, братва! Как вы тут без нас? Скучали?
– С ними все в порядке, – заверила их сотрудница. – Кормим по часам строго по предписанной диете.
Медвежонок забавно урчал, срываясь на писк. Потом вдруг зашипел, как кошка, попытался куснуть свою спасительницу. Ругстад, улыбаясь, опустила его на подстилку. Тот, смешно переваливаясь, поковылял к коряге. Определенно, эта игрушка, которую соорудил и принес сюда Торенсен, ему очень понравилась.
Эти двое медвежат были еще совсем маленькие. Но все же не такими крохотными, как в тот день, когда Ругстад при поддержке своей подруги приняла роды у белой медведицы. Они заметно подросли за те несколько дней, пока отсутствовали их приемные родители. Когда этих двух «мышат», доставили в Лонгйир (это было вечером тринадцатого марта), то мало кто думал, что они выживут, что их удастся выходить. На протяжении двух недель шла борьба за их жизнь. Вернее, они сами, эти маленькие, крохотные существа, хотя и не без помощи людей, нашли в себе какие-то силы и выжили.
Кто бы мог, глядя на «мышат» в ту страшную ночь, предположить, что это детеныши двух очень крупных особей? Такое бы попросту никому в голову не пришло. А сейчас эта парочка уже вполне походит на медвежат, на маленьких представителей рода, к которому принадлежат их родители, эта уникальная пара белых медведей.
– Ларс, включи ноутбук, – попросила Ругстад. – Покажем деткам те снимки, что мы сделали вчера!
Торенсен передал ей лэптоп. Вряд ли медвежата способны хоть что-то понимать из того, что делают и что говорят люди. Но, с другой стороны, то, что они делали, чем занимались – имеются в виду люди, – делалось прежде всего для самих же людей, для тех, кто любит и ценит местную природу.
– Вот ваша мама, братва! – Ильина поднесла чуть ближе к экрану лэптопа девочку, которой они дали имя Урса. – Присмотритесь!.. Ну что, узнаете? Ваша мать в полном порядке, мы в этом лично убедились!
На снимках, сделанных их группой в районе полуострова Диксона, в полутора сотнях километров от Лонгйира, запечатлена белая медведица. Все это время, почти полтора месяца, группы волонтеров, сменяющих друг друга, осуществляли наблюдение за этой самкой. Тот самый врач, который встречал их здесь, человек мужественный и очень добрый, как все медики, уже днем тринадцатого марта вместе с несколькими волонтерами добрался до дачи Ругстад. И сначала обработал рану на голове у медведицы, а затем и наложил швы.
