— Вот почему мы обе создаем такую фантастическую команду. Она поет, я занимаюсь менеджментом и пишу песни, мы любим друг друга, и все прекрасно. — Она буквально заныла. — Я вовсе не думаю ни о какой паршивой опасности, Холман! Я предпочла бы умереть, чем провести остаток жизни в неведении относительно того, что произошло с Самантой в течение того уик-энда. Вы можете меня понять?
— Нет! — рявкнул я. — Но решение за вами. Я обещал Бонетто дать знать как и что. Могу подождать до конца этого вечера, но никак не дольше.
— Скажите ему прямо сейчас. Мне все равно. Если мы не сумеем узнать, что случилось с моей любимой, я все равно умру.
— Вам нужна защита. Я не могу продолжать расследование и стеречь вас одновременно. Люди из хорошего агентства были бы...
— Нет! Я не хочу, чтобы паршивые мужики все время шастали вокруг дома! Мы используем свои шансы, Холман, так же как и вы свои.
— Да вы с ума сошли, — сказал я. — Вы хоть это понимаете?
— Вы что, так и собираетесь сидеть здесь все утро и оскорблять меня? — холодно сказала она. — Или вы будете выполнять поручение, за которое я плачу вам деньги?
— О'кей. — Я встал. — У меня было много клиентов, Трэйси Нэш, — с большим чувством сказал я. — Но вы — самая сумасбродная из всех.
— Я рада, что мы испытываем схожие чувства друг к другу. Так почему же вам не приняться за работу, Холман?
Я направился к машине и захлопнул дверцу, как только сел за руль. Звук закрываемой двери не ослабил внутреннего напряжения. Меня обуяли похотливые мысли, и я подумал, что случится, если сейчас вернуться обратно в дом и изнасиловать Саманту прямо на глазах Трэйси? Но, представив себе это, я представил и дальнейшее — Трэйси, скорее всего, засунет мне в задний проход раскаленную кочергу, прежде чем я успею начать.
Через двадцать минут я подъезжал к офису Сэма Хейскелла, размещавшемуся на втором этаже здания, которое когда-то давно было покрашено в белый цвет. Теперь краска облупилась, создавалось впечатление, что здание приходит в упадок. Я прошел в офис и увидел дракона, точнее, драконшу, охранявшую свои владения. Она была неопределенного возраста, довольно полная, носила очки в блестящей оправе, взгляд ее серых глаз был твердым как сталь.
— Я хотел бы видеть Сэма Хейскелла.
— Мистер Хейскелл не принимает никого без предварительной договоренности, — холодно ответила она.
— Мое имя Холман. Оторвите от стула свою жирную задницу и доложите ему, что я здесь. Скажите, что это насчет контракта с Самантой Пайк и, если он не захочет говорить со мной, за меня это сделает Виктор Бонетто.
Драконша не спеша поднялась. Я смотрел на ее походку вразвалку и понял, что секретарская работа не для нее. Я мог бы гарантировать, что любой сексуальный маньяк, запертый с ней в комнате на час, выйдет оттуда совершенно здоровым. Она вернулась, может быть, через минуту и посмотрела на меня как на заклятого врага.
— Мистер Хейскелл примет вас сейчас же, — процедила она.
Пока я шел мимо нее к двери кабинета, ее губы беззвучно шевелились.
— Отрава, — сказал я ей.
На первый взгляд Сэм Хейскелл казался по размерам больше, чем его офис. Громадный, жирный тип, постоянно потеющий, жующий большую сигару. Карикатура на делового человека. Маленькие, часто моргающие глазки и воспаленные веки прятались в глубоких складках жира. Если поджарить его на вертеле, как это делают на пикниках, то этой тушей можно было бы кормить целую неделю с десяток семей, а также их собак.
— О'кей, Холман, — сказал он действительно добродушным тоном. — Садитесь и дайте отдохнуть вашим ногам. Я ожидал вас, точнее, не совсем вас. Я ждал эту костлявую лесбиянку Трэйси Нэш или какого-нибудь захудалого адвоката, которого она наймет.
— Скажите-ка мне вот что, — спросил я. — Эта драконша там, в приемной, человеческое существо?
— Это моя жена. — Он с хрипотцой фыркнул. — Она не доверяет мне и думает, что я путаюсь со всеми шлюхами, которых нанимаю для стриптиза. Но вы правы, если бы она была человеком, то давно бы оставила меня.
Он снова смачно фыркнул, а я подавил в себе импульсивное желание тут же зажечь спичку и начать поджаривать его.
— Контракт лежит у меня здесь, в верхнем ящике. — Он указал толстым пальцем на стоящий у стены стеллаж. — Но поймите только одну вещь, Холман. Это была ее идея с самого начала. Она пришла ко мне утром в прошлую субботу и заявила, что хочет подписать контракт на тур. Здесь не было никакого принуждения. Она подписала его по доброй воле. — Он развел руками. — Так вот, теперь она изменила свое мнение, О'кей. Или эта лесбиянка-менеджер сделала это за нее. Я уступчивый парень, но мне нужно предвидеть свои расходы. Если хотите получить контракт обратно, то выкладывайте три тысячи.
— Так она приходила сюда и сказала, что хочет подписать с вами контракт на тур?
— Две пятьсот. Это нормальная сделка, Холман. Никаких проблем. Вы даете мне деньги, а я вам — контракт, идет?
— Она, наверное, сошла с ума, как она могла?
— Две тысячи, — сказал он. — Это мое последнее слово.
— Мне нет дела до этого проклятого контракта. Я забочусь только о девушке. Она утверждает, что не помнит, как подписывала контракт. Не помнит, как вы взяли ее на прием к Бенни Ленгэну. И вообще, она не помнит ничего, что случилось с ней в течение всего уик-энда, с утра субботы до вечера понедельника.
У него отвисли все пять подбородков, так долго он смотрел на меня.
— Да вы меня дурачите, Холман. Это какой-то грязный трюк, чтобы не платить за контракт.
— Не будете возражать, если я воспользуюсь вашим телефоном? — Я набрал номер телефона арендованного ими дома в Бель-Эре, и после пятого сигнала мне ответила Трэйси Нэш. — Это Холман, — сказал я. — Я сейчас у Сэма Хейскелла. Он готов продать контракт за две тысячи долларов. Хотите купить его?
После некоторой паузы она спросила:
— А вы считаете, я должна это сделать?
— Это решило бы одну проблему.
— О'кей, — согласилась она.
— Так скажите ему сами. — Я передал трубку Хейскеллу.
Он произнес несколько слов, потом послушал Трэйси, и глаза его прояснились.
— Вот так будет просто отлично, — сказал он и повесил трубку.
— Все в порядке?
— Она будет здесь в течение часа с заверенным чеком. Что я могу для вас сделать, Холман?
— Расскажите мне о субботнем утре и о приеме в доме Бенни.
— Вера, моя жена, не приходит сюда утром в субботу. Сказать правду, она вечером в пятницу покупает пару литров спиртного и устраивает такой кавардак, что его хватает на весь уик-энд. Она не то чтобы против внебрачных связей, но считает, что этим не годится заниматься в офисе, да еще в рабочее время. Кроме того, она уверена, что обходится мне дешевле, чем любая другая секретарша.
