Тут требуется невероятное усилие, чтобы перешагнуть через нечто важное. Отвергнуть, пусть даже ради сверхцели, то человеческое, что есть в душе даже таких повидавших смерть и страдания во всех их проявлениях личностей, как Мокрушин…
– Не делайте этого! – Виктория Сергеевна присела рядом с ним на корточки. – И не думайте! Дайте-ка лучше я ее осмотрю! Ей нужна помощь!
– Вон отсюда! – рявкнул он. – На выход! Рвануть может, ёшкин кот, в любую секунду!! Так что проваливайте отсюда, любезнейший доктор!!!
– Нет, я не уйду. И нечего тут командовать!
– Вы не врубаетесь, вижу?! Так вот. Пора линять отсюда! Пусть взрывотехники, когда приедут, занимаются этой хренью! Кстати, кто-нибудь уже отзвонил в А-центр или в «02» с новостью о ЧП?
– Вы глухой, что ли?! Куда, по-вашему, я только что названивала?!!
– Дозвонились? Сообщили?! Добро. Молодец… А теперь быстро-быстро уходите отсюда. На выход, я сказал!!!
– Не орите! – Она тоже повысила голос. – Вы не в казарме! И я не ваша жена! Вот когда женитесь, будете гонять вашу половину! Не вздумайте, я сказала!!!
– Да откуда вы знаете, что я собираюсь делать?!
– Знаю, у вас на лице все написано! Послушайте… Успокойтесь сначала! Я никуда не уйду! И я вам не позволю… сделать то, что вы задумали!
Рейндж процедил воздух сквозь сжатые зубы.
Медленно повернул голову к ней… Посмотрел остро и почти ненавидяще.
– Это шахидка, – сказал он. – На брюхе у нее – пояс со взрывчаткой! В руке, которую я пока удерживаю, «контактник»! Если цепь соединится… все, амбец!! В секунду окажемся на небесах! Теперь вам понятно, надеюсь?!
– Делайте свою работу! Ну а я, если вы забыли, – медик по своей основной специальности! И я буду делать свою работу!
– Сделайте еще один звонок! Я вам сейчас продиктую номер… Это выход на пульт… На оперативного дежурного А-центра… Короче – на Антитеррор!
– Вот сами и звоните! А у меня есть и другие заботы!
Он только сейчас заметил, что у нее, у ВС, с разбитой губы на подбородок, на декольтированную грудь, на облитую тончайшим шелком круглую коленку, которая видна из-за разошедшегося на боку выреза, струйкой стекает кровь…
– У вас губа разбита. Кто это вас так?
– Он еще спрашивает! – сердито отреагировала «докторша». – Кто, кто… Вы же мне и врезали! Такая вот мне от вас «благодарность» досталась.
– Извините, виноват. Эй, эй! – Заметив, что она протянула руку к голове девушки, он сделал страшные глаза. – Руки прочь! Не трогайте ее!!! Стоит только чуток потревожить эту… эту вот «композицию»…
– Да, да, вы это уже говорили!
Женщина, не обращая внимание на его ругань, приложила два пальца к сонной артерии девушки… Затем приподняла ей веко, пытаясь что-то увидеть в глазах… Та, словно почувствовав что-то, дернулась; ее стало всю корежить, выгибать, а затем у нее началась обильная рвота.
– Я же вас предупреждал! Не трогайте «нежить»! – Мокрушин вновь что есть сил нажал коленом на грудную клетку шахидки, продолжая удерживать ее запястье. – Это опасно… Смертельно опасно!
– У меня нет с собой аптечки, в машине осталась. Надо перевернуть ее… хотя бы на бок! Иначе она захлебнется! Помогите мне. Ну же!
– Полегче, кому сказано! На тот свет торопитесь?! Нельзя ее трогать, понимаете?!! Это чревато… Взлетим на воздух, нах!!!
– Боитесь? Трусите? – Она, не стесняясь Мокрушина, вздернула подол платья выше колен, до середины бедра. Вытерла кончиком дорогой материи залитый кровью подбородок и разбитую губу. А потом и руки вытерла, так, словно это было не платье ценой в две или три тысячи долларов, а ветошь, ненужная тряпица. – Ну и проваливайте! Я сама справлюсь! Без вас! Останусь здесь с ней… И дождусь приезда медиков!!!
Они таки перевернули девушку на бок, ВС полезла ей зачем-то пальцами в рот…. Ага, язык пытается вытащить, чтобы та – стерва! – не задохнулась, не окочурилась до приезда медбратии.
– Еще неизвестно, кто из нас, в натуре, настоящий псих, – пробормотал Рейндж, которого бросало попеременно то в жар, то в холодный пот. – Поймите же! Ваши усилия напрасны! Все равно сюда, в помещение кафе, не пустят медиков! Их не пропустят на объект до тех пор, пока здесь не отработают взрывотехники! А это тоже займет время! Так что бросьте вы ее, эту «нежить»! Я с ней тут останусь, так и быть! А вы… вы идите! Я бы даже сказал – бегите! Вам-то зачем помирать? Такой молодой и красивой?!
Докторша не ответила: то ли в силу занятости, то ли по причине вредного характера или же из-за личной неприязни к отдельно взятому индивидууму.
Мокрушину вдруг пришла в голову мысль, от которой у него, что называется, шерсть встала дыбом.
«Млять! Рейндж, у тебя точно с головой что-то не в порядке! А что, если где-то поблизости находится ее сообщник? Или сообщники! И еще одно из многих «если»: что, если ВУ снабжено дублирующей схемой? Дистанционного подрыва?! Это может быть радиоуправляемый взрыватель! Или схема с использованием мобилы! Да и вариант с таймером нельзя исключать!..»
– Послушайте… А чего это вы замолчали? – спросила ВС. – Если хотите, кричите и дальше на меня! Только не молчите, пожалуйста, а то мне становится как-то не по себе!
– Не мешайте мне думать! – огрызнулся Рейндж. – В отличие от вас, женщин, я не умею одновременно размышлять над важными вещами и в то же время трепаться вслух! Да еще сидя верхом на «адской машинке»!
– Ладно, Спиноза, мыслите себе дальше, кто ж вам мешает! Только ответьте мне сначала на такой вопрос. А можно эту девушку как-то избавить… ну, от этого вот… пояса? Тогда бы мы смогли эвакуировать ее отсюда. Вынести ее, скажем, во двор!
«Вот же засада! – Рейндж решил додумать тревожную мысль до конца. – Если бы не эта докторша-психопатка, так и фиг бы с ним! И с этой «нежитью» тоже! Свернул бы ей шею, этой «лжебеременной» падали! Сдернул бы сам отсюда, и дело с концом! Даже если потом заряд на шахидке сработает, по таймингу или дистанционно, то кого это колышет? Подумашь, одним гребаным суши-баром в столице станет меньше. Зато никто из народа, кроме «нежити», не пострадал бы при таком варианте…»
И вновь ему не удалось додумать мысль до конца, не удалось найти из этой патовой, как казалось, ситуации приемлемого лично для него, для Мокрушина, выхода.
Но на этот раз виной тому была не ВС, а какой-то парень в комбинезоне голубой расцветки с эмблемой заведения на груди и в поварской шапочке на голове.
Показавшись из дверей кухонного помещения, он растерянно обвел глазами пустой зал с перевернутыми кое-где стульями. Затем, увидев странную парочку, мужчину и женщину, склонившихся над лежащей в проходе девушкой, ошалело замотал головой – не поверил своим глазам.
– А че это такое? – громко спросил он. – Куда это все подевались?!
