– Как долго все это продлится?
– Может, неделю, а может, и месяц. Сейчас сложно сказать. Будет зависеть, в том числе, и от вас самих. От того, будете ли вы нам помогать. Кстати, возможно, это будет для вас сюрпризом… но все это время я буду находиться возле вас. Кроме тех случаев, конечно, когда вы будете ездить на работу.
Лазарев бросил на нее изумленный взгляд.
– Вы с ума сошли? Как вы это себе представляете?
– Элементарно, дорогой Лазарев. Приехала родственница… Допустим, двоюродная сестра. Ваша или вашей супруги… Мы это решим чуть позже, подумаем сообща. Ну, как вам моя идея?
– Попахивает авантюризмом. Хотя… Впрочем, я о другом хочу спросить. А вы не боитесь, что я вас сдам? Вас лично, Роза.
– Ну вы же не конченый даун?! Вы же не подставите так глупо и так нерасчетливо своих близких? И не забывайте про видеозапись! Вы ведь теперь наш сообщник, Лазарев. Вы убийца, садист, палач… любое из этих определений сейчас к вам подходит идеально.
«Ну и что прикажете делать? Есть шанс выиграть время, – подумал Лазарев. – А пока близкие живы и пока есть хоть призрачные шансы, нельзя сдаваться. Нужно бороться, нужно самому маневрировать, комбинировать, всячески пытаться их переиграть!..»
– Вот только не думайте, что вы тут один умный, а остальные – идиоты с пушками и дубинками, – когда Роза произнесла эти слова, Лазарев невольно вздрогнул. – Вы будете находиться под нашим неусыпным контролем. Даже когда вам будет казаться, что вы в полной безопасности, что нас поблизости нет, мы и тогда будем знать о вас все. Пока поверьте мне на слово, но уже скоро вы убедитесь, что я нисколько не преувеличиваю. Когда вам выходить на работу?
– Завтра к девяти утра надо быть в офисе на «разводе».
– Сейчас мы с вами договорим и договоримся, после чего отправимся в обратный путь. Время еще есть, – она взглянула на часики, – половина первого ночи. Но и тянуть не стоит, это не в ваших и не в наших интересах.
– Так мы, значит, сейчас уедем отсюда?
– А вам что, этого не хочется? Вам здесь, Лазарев, так понравилось, что вы не прочь остаться тут еще на какое-то время?
– Хм, хм… Я предпочту поскорей отсюда убраться.
– Вот и отлично. Слушайте сюда, Сергей Николаевич. Порядок действий у нас будет такой. Вы приведете себя в порядок – пять минут вам на это! Потом вам на голову опять наденут «колпак»! Мы сядем в «девятку»… Я за рулем. Потом я остановлюсь, когда сочту нужным. Вы снимете «колпак», и мы поменяемся с вами местами. Резоны ясны? Понятно я излагаю?
– Понятно… Но не очень. Я не об этой поездке, тут все более-менее ясно. Я о жене и сыне… Вот завтра уже наверняка теща будет звонить! Она ведь будет волноваться, будет спрашивать, где Катя и внук, почему они не звонят… И все такое прочее!
– Ваша супруга сама ей позвонит. Утром. И сообщит, что путевка продлена еще на десять дней. То же самое повторите и вы, если она позвонит вам.
Лазарев тяжело вздохнул, хотел что-то возразить, но счел самым разумным промолчать.
– Нам всем придется в ближайшие несколько суток много импровизировать, – сказала Роза. – И лично я не вижу причины, по которой вы могли бы отказаться от главной роли в предложенном мною действе…
Глава 10
Мокрушин не успел еще толком осмыслить свалившейся на него вместе с появлением здесь старого приятеля новости, как в «гостиной» нарисовался «прикрепленный».
– Ну? Что еще, Антон? Я хочу побыть в одиночестве.
– Так я не против, командир. Но… но вам придется пройти в другое помещение.
– Это еще зачем? Мне и здесь удобно.
– Приказ Сергея Юрьевича.
– Что? Какой еще такой приказ?!
– Он только что позвонил и велел переместить вас в убежище.
Мокрушин уставился на него непонимающим взглядом.
– Меня? В убежище? А мы где, интересно, сейчас находимся? Что это еще за фокусы?
Антон, надо сказать, обладал очень выдержанным характером, как уже не раз убеждался Мокрушин. Вот и на этот раз он вел себя очень спокойно, выдержанно, как опытный воспитатель в детском саду. Или – санитар в дурдоме.
– Пройдемте, Владимир Алексеевич! Сейчас вы сами все поймете.
– Минутку, – Мокрушин взял со стола сигареты и зажигалку, потом сунул под мышку кейс с ноутбуком. – Ну давай, Сусанин, веди!
Они вышли в коридор. Антон подошел к одной из дверей, сунул в прорезь индкарту… Лампочка цифрового замка мигнула зеленым индикатором. Они вошли в небольшое помещение, совершенно пустое, если не считать электрощита и еще какой-то штуковины с кабелями, вроде сервера. Антон воспользовался индкартой еще раз; одна из стен практически бесшумно разошлась в стороны, открыв взору Мокрушина кабину лифта.
– Ни фига себе, – пробормотал он. – Вот так «терем-теремок»…
Они вошли в лифт. Антон нажал одну из трех кнопок. После недолгого по ощущениям спуска кабинка остановилась.
Покинув лифт, они оказались в помещении, своим интерьером смахивающем на кабинет какого-нибудь секретаря обкома или крайкома времен незабвенного Леонида Ильича Брежнева. Или, что не меняет сути, на генеральский кабинет в Минобороны или на Лубянке. Стены обшиты дубовыми панелями. Примерно треть помещения занимают обтянутый зеленым сукном стол и десятка два стульев с высокими спинками. Пол из дубового паркета, непременная ковровая дорожка. Начальственное кресло пустует. Справа от кресла в специальной подставке стоит «триколор». По обе стороны от флага на стене помещены портреты руководителей страны: президента и премьер-министра, двух Верховных, нынешнего и отнюдь не «бывшего». Там же, рядом с начальственным креслом, стоит подставка с телефонными аппаратами.
Рейндж, бегло оглядев убранство этого мемориального кабинета, удивленно поцокал языком.
– Хм… Чувствуется Большой Стиль. Не при Юрии ли Владимировиче построили сей объект? Что скажешь, Антон? Для бункера на случай ядерной войны мелковато. Но все равно «внушает».
– Здесь еще есть небольшая комната отдыха с туалетом. – Антон толкнул незаметную дверь, которая терялась на фоне дубовых панелей. – Пройдемте, командир!
Комната и вправду была совсем небольшой, квадратов в двенадцать. Узкий коричневатый кожаный диван с подлокотниками, низкий овальный столик, два стула, в углу что-то вроде секретера – вот и вся мебель.
Антон открыл еще одну дверь, за которой оказалось помещение санузла: душевая кабинка и туалет.
– Располагайтесь, командир. Если надумаете полежать, скажите мне, я принесу постельное белье.
– Ну уж нет, дружище. Я и так все бока отлежал… Это что, – Мокрушин обвел глазами тесноватую комнатушку, – «камера улучшенной планировки»? Что сказал Юрьич? Как долго мне тут придется куковать?
