Угроза подставить жену и ребенка под пули или ножи преступников стала тем самым дамокловым мечом, который висел над головой Лазарева с того самого момента, когда он обнаружил у себя в квартире группу незваных гостей. Если бы на кону стояла только его собственная жизнь, Сергей уже сделал бы свой выбор. Но он в ответе за двух бесконечно близких ему людей. И, помимо всего прочего, – хотя это обстоятельство не упраздняет вполне объяснимого желания в первую очередь думать о собственном спасении и о своих родных, – он также не мог не задумываться над тем, кто те люди, что взяли его в столь крутой оборот. Что у них за цель и какого рода планы они нынче вынашивают…
Три подряд бессонные ночи, даже если не учитывать всего драматизма ситуации, в которой оказался Лазарев, способны ухайдакать любого, даже самого крепкого мужика.
И все же он не стал пользоваться лифтом, а, как обычно, зашагал вверх по ступеням на свой седьмой этаж. Свинцовые ноги, раскалывающаяся голова, отсутствие мало-мальски разумных мыслей; давно он не чувствовал себя столь паршиво.
В подъезде и на лестнице он не заметил ничего подозрительного. На четвертом этаже видел со спины только что запершего «предбанник» пожилого мужчину, направляющегося к кабине лифта. Представить его в качестве соучастника Розы, Шамана и K° Лазарев решительно был неспособен.
Оказавшись у двери собственной квартиры, Сергей нажал кнопку звонка. Прислушался, еще раз позвонил в дверь. Глухо. Тишина. Ну а чего, с другой стороны, он ожидал? Что его здесь встретят с цветами и домашними пирожками? Ну и что из того, что Роза сказала, что к моменту его возвращения с дежурства будет «на базе»?! Верить им нельзя; наверняка в адресе никого нет – страхуются на случай, если он, Лазарев, все же решится выкинуть какой-нибудь фортель.
Отпер своим ключом, чутко вошел, плотно закрыл за собой дверь.
Не снимая куртки и не разуваясь, застыл в коридоре. Определенно, в квартире кто-то есть. Свидетельств тому как минимум два: смешанный аромат свежезаваренного кофе и женской косметики, а также плеск воды, доносящийся откуда-то со стороны кухни или санузла.
– Есть тут кто-нибудь?
Лазарев прошел через холл; звук льющейся воды доносился – теперь уже хорошо слышимый – из ванной.
Дверь в ванную комнату была открыта настежь.
– Эй, кто тут есть… Отзовись?!
Он остановился в открытых дверях ванной комнаты. И не просто остановился, но, можно сказать без всякого преувеличения, остолбенел.
Увиденное настолько поразило Лазарева, что на какие-то мгновения он потерял дар речи. А в голове у него даже мелькнула мысль, что он, возможно, попал – как герой одного известнейшего фильма – не в свою квартиру. Или, как вариант, попросту сошел с ума.
Признаться, возвращаясь в адрес, с учетом всего, что произошло за последние сорок восемь часов, Сергей ожидал увидеть здесь все, что угодно: компанию «масок», чей-нибудь труп, ментовскую засаду, тещу, наконец… Но только не то, что открылось его глазам.
В ванной находилась женщина.
Голая женщина.
То есть реально абсолютно нагая, если не считать водонепроницаемой шапочки, под которой укрыты волосы, и ядовито-зеленой маски из водорослей или еще какой-то косметической смеси у нее на лице.
Мало того, ладно бы она принимала душ и из-за звуков шипящих струй не услышала, что в дом вернулся хозяин. Ситуация, конечно, «интересная», но ее все же хоть как-то можно объяснить, оставаясь на почве здравого смысла. Но то, что видел в данную минуту Лазарев, никакой внятной расшифровке, никакому переводу с языка абсурда на общечеловеческий не поддавалось.
Эта голая нимфа (или ведьма) с зеленым «фэйсом» стояла в ванной – передом к уставившемуся на нее мужчине. Сверху, из головки душа с распылителем, на обнаженную спину падали выпущенные в половину напора водные струи. Сама она была занята делом весьма интимного свойства. Настолько интимного, что не всякая, далеко не всякая женщина решится заниматься подобным в присутствии своего мужа или партнера по сексу…
Поставив правую ступню с ярко-красным педикюром на край ванной, «нимфа», орудуя дамской бритвой, выбривала лобок; неспешно, методично, аккуратно снимая слой за слоем нанесенную на женскую плоть, на область бикини пенку… Причем все, абсолютно все в этой женщине сейчас было открыто глазам Лазарева: крепкая грудь с маленькими коричневатыми сосками, отзывающаяся упругим покачиванием на каждое ее движение, крутая линия бедер, плоский живот. И самое-самое сокровенное, проявляющееся, открывающееся по мере того, как она довершала эту свою косметическую – или гигиеническую – процедуру…
Так прошло секунд тридцать, а может, и минута. Сергей наконец заставил себя отвести глаза от этой наглой, беспредельно наглой стервы, которая, надо признать, вела себя настолько неординарно, настолько отлично от всех известных ему женских типажей (да и мужских тоже), что он просто не знал, чего от нее можно ожидать и на что она вообще способна.
– Кхм… Короче… короче, пришел с работы!
– Я заметила. – Хотя голос ее смешивался с шумом выпущенных водных струй, прозвучавшую в нем иронию Лазарев уловил без труда. – А чего не раздеваетесь? Вы у себя дома.
– Так это… кхм…
– Ну что вы мнетесь, как подросток возле женской раздевалки?! – Она встала в ванной в полный рост, затем лениво повернулась к нему спиной и выпустила душ на полную мощь. – Обождите меня в гостиной… Я скоро выйду.
Лазарев снял куртку в коридоре, потом прошел в большую комнату и уселся на диван. Минут примерно через пять в гостиной появилась Роза. Она по-прежнему была в чем мать родила, только шапочка сменилась черным париком, а вместо ядовито-зеленой маски ее лицо теперь украшали большие солнцезащитные очки. И еще одну деталь он успел заметить, кроме уже виденного ранее. На правом плече у этой дамочки красовалось «тату». Это была небольшого размера татуировка с изображением бутона розы; но розы не какой-то привычной глазу расцветки, красной или розовой, а необычного черно-серебристого цвета.
Кажется, расхаживать голой по чужой квартире, да еще и на виду у чужого мужика, было для этой особы делом если и не естественным, то не зазорным, не чем-то из ряда вон…
– Пересядь куда-нибудь! – скомандовала она. – И кончай на меня пялиться, Лазарев!
Сергей, цедя под нос ругательства, прихватил стул и перебрался в другой конец гостиной. Усевшись лицом к балконному окну и спиной к стервозной нимфе, угрюмо сказал:
– С каких это пор мы на «ты»? Это во-первых…
– Ну вот. Не успел мужик прийти с работы, уже скандалит.
– Я не в а ш муж. А во-вторых, я вас что-то не пойму, Роза. Вы что, соблазнить меня решили? Вы пришли ко мне в адрес, потому что вам негде принять душ? И не перед кем демонстрировать свои прелести?
– Соблазнять? Тебя?? Ты слишком высокого мнения о себе, братец.
– Тогда как прикажете объяснить… эту вот… Это вот ваш странное поведение?!
