Машинист «дизеля» – это был старенький брянский ТЭМ2, осколок еще советских времен, эпохи «оккупации» Грузии – ожидал, когда диспетчер переключит заново «стрелы» и когда на мачтовом табло вместо красного загорится зеленый «глазок».
Состав из восьми цистерн с нефтепродуктами прибыл из Азербайджана. Две емкости, именно те хвостовые цистерны, что «отщипнул» от состава маневровик, предназначались для военных: на базу МО Грузии, расположенную неподалеку от станции, проложена отдельная ж/д ветка…
Машинист вытер чистой ветошью руки. Достал из пакета сверток с едой. Но с перекусом пришлось обождать; его окликнули снизу, от путей.
– Эй, на мостике! Есть кто-нибудь?
Железнодорожник, захватив фонарь, спрыгнул на насыпь. Там его ожидали двое военных, один из которых (у него был батумский, аджарский говор) показал удостоверение. В эту его ксиву невыспавшийся, уставший, злой на сменщика и на начальство железнодорожник даже не стал смотреть.
– Вы машинист?
– Да. В чем дело?
– А где ваши коллеги?
– Я один здесь… Свяжитесь со сменным начальником станции, все вопросы к нему! Или к диспетчеру в Гори!
– Нам приказано осмотреть состав! И две цистерны тоже. Вы должны доставить эти две «бочки» на нашу военную базу?
– А зачем я здесь, по-вашему, торчу?!
К ним подошел еще один военный, козырнул; старший отошел с ним куда-то в сторону. Вернулся минут через пять примерно. Обращаясь к машинисту, сказал:
– Мы завершили осмотр. Теперь все в полном порядке. Можете вернуться в кабину!
Машинист, пожав плечами, забрался по ступенькам в кабину маневровика.
«Странные творятся дела, – подумал он. – Обычно военные осматривают вагоны и цистерны на въезде в ворота базы, а не здесь, не на станции. Но после того, как русские стали бомбить Гори, удивляться уже ничему не приходится…»
На выезде из села Скра Алан притер «британца» к обочине дороги.
Рейндж и осетин вышли из джипа, Рустам остался в машине. Справили в кустиках нужду, закурили по сигарете. Часы показывали двадцать минут первого ночи – четвертой кряду военной ночи для сотрудников ВРДГ-4…
– Тихо-то как… – шепотом произнес Алан. – Ну ничё, скоро к ним писец наведается! Будет им «побудка»! А то многие дрыхнут, как будто и войны нет!
На станции Скра они установили две магнитные мины с таймерами.
«Часики» завели на три ночи.
Время было выбрано исходя из двух соображений.
Во-первых, чтобы самим иметь запас, дабы убраться отсюда подальше. Во-вторых, расчет делался на то, что за три-то оставшихся часа две цистерны с керосином и бензином успеют-таки перетащить на военную базу…
Рейндж сейчас думал о другом. То, что они устроили «шурум-бурум» в Гори, то, что удалось накрыть по их наводке две установки ЗРК и расположенные там же, рядом с военгородком инженерно-саперной бригады, склады, это еще полдела. Если сработает их задумка и удастся нынешней ночью грохнуть и цистерны с горючкой, а заодно вызвать пожары и разрушения либо на станции, либо на военной базе близ Скра (если заминированные цистерны успеют туда попасть до момента срабатывания снабженных таймерами ВУ), это тоже можно будет счесть большой удачей.
Но нельзя забывать о самом важном.
О том, что пока не удалось выявить местонахождение местного «горийского» пункта управления силами грузинской ПВО.
Если наземная операция в зоне конфликта в ходе последних двух суток развивается вполне успешно, то преимущество в воздухе еще полностью не завоевано.
8, 9 и 10 августа российская авиация штурмовала объекты как на территории РЮО, так и в глубине Грузии; были разрушены ВВП и несколько ангаров на двух военных аэродромах; также нанесены удары по объектам в Сенаки и Поти.
Но имелись и потери. Неприятелю удалось сбить три российских штурмовика «СУ-25». А также – сколь неожиданная, столь и чувствительная потеря – был сбит ракетой одного из вражеских ЗРК, выпущенной предположительно с установки «Бук-1М», дальний бомбардировщик «Ту-22 М3»…
Российские ВВС не только понесли небольшие потери в первые трое суток войны, но на первых порах столкнулись с довольно необычной тактикой ПВО.
Хитрость, примененная грузинами и их союзниками, заключалась в том, что радары все эти дни не работали на излучение. Подавить установки ЗРК, если не знать точно их местонахождения, если они молчат, не излучают, не представляется возможным. И вот здесь вполне уместен вопрос: а откуда грузины берут информацию о воздушных целях? Как, каким образом эта информация к ним попала? Радары не излучают, наблюдение за воздушной средой с локаторов, расположенных на территории Грузии, не ведется. А ракеты «буков» и «двухсотки», тем не менее, уже несколько раз точно поражали цели.
Поскольку чудес не бывает, напрашивался соответствующий вывод: расчеты ЗРК получали объективную инфу в реальном режиме времени от источника, находящегося за пределами зоны конфликта.
Если называть вещи своими именами, грузинская ПВО в ходе развязанной тбилисским режимом новой кавказской войны действовала не самостоятельно, но была интегрирована в систему раннего оповещения ВВС США и НАТО. Эти «внешние источники», понятное дело, недоступны для уничтожения. Но зато сам «узел», сам командный пункт, куда поступает информация от системы раннего предупреждения и откуда уже подготовленные для стрельбы данные передаются на расположенные в горийском позиционном районе ПВО установки ЗРК, не только можно, но и нужно выявить.
А затем, установив местнахождение, нарушить его работу либо уничтожить.
В половине первого группа воссоединилась. Рейндж объявил десятиминутный перекур. Покурили, оправились, расселись по транспортам, поехали обратно в Гори.
И здесь им вновь капитально повезло… Впрочем, везет смелому и сильному, это известная, апробированная временем истина.
Все три транспорта, на которых они нынче передвигались, имели встроенные американские УКВ – рации производства «Motorola». У «четверки» при себе были и другие средства связи: начиная от штатовского же спутникового терминала связи и заканчивая сотовыми телефонами и тактическими переговорниками.
Рации джипов были настроены на канал основной в этом районе армейской станции грузин «Гори-21». Это позволяло отслеживать радиообмен в сети командования горийского позиционного района МО и МВД Грузии (впрочем, многие станции работают между собой напрямую, на своих, выделенных заранее волнах).
Небольшая колонна, миновав пост на въезде в город, – дежурящие здесь грузинские гаишники в брониках и с автоматами осветили джипы фонарями и дали отмашку ехать далее, – направилась через мост в центр города. Из динамика рации долетали обрывки разговоров на грузинском.
– Алан, канал «дэвять-два»! – вдруг подал реплику сзади Рустам. – Вызывают станцию «Чарли», нэ слышишь, да?!
