Въехали в квартал, в котором, кажется, не осталось ни одного целого здания. Обгоревшие коробки частных домов; там и сям остовы проржавевших или сгоревших машин… Уличное освещение отсутствует напрочь. Иван заметил, что ирландец нахлобучил ночные «очки». Он сделал то же самое… И охнул!
Улица, по которой они сейчас ехали, была размечена светящимися маркерами. Здесь встречались и треугольники, и круги, и квадраты, и еще какие-то символы и значки. Они были видны и на колдобистом дорожном покрытии, лишь частью сохранившем асфальт, и на стенах «коробок», и даже на стволах растущих на обочине пальм…
– Босс, можно спросить?
– Валяй.
– А что это… Что это за значки такие? Маркеры?
– Они самые. Обычное дело… Тут и военные ставили свои метки. И наши есть. Весь город разметили. Когда-нибудь и ты научишься читать язык ночных улиц городов долбаной Песочницы…
«Дефендер» и пикап остановились возле одного из полуразрушенных зданий, находящегося в глубине брошенного жителями и разграбленного окрестными мародерами квартала.
– Выходим! – скомандовал О’Нил. – Мы с Ричи перетрем с хаджисами. Ты, Kozak, и еще двое – в ближнем прикрытии!
Ирландец и присоединившийся к нему Ричи подошли к остановившемуся поблизости «Лендкрузеру». Сэконд передал ирландцу один из двух кейсов. О’Нил, щелкнув замками, проверил его содержимое. Захлопнул. На пару с Ричи они направились в сторону человеческих силуэтов, которые вдруг материализовались на этой темной улочке.
Иван, как ему было велено, прошел чуть дальше по улице и занял там позицию. Он был не один – компанию ему составил еще кто-то из «армгруповцев». И тут же выяснилось – кто именно.
– Уй, б… – прозвучало неподалеку. – От же, зараза!
– Бойко, ты, что ли? – шепнул на русском Иван. – Что случилось?
– Та колiном вдарився… об якусь херню!
Западенец, прихрамывая, подошел к нему вплотную.
– Ну шо, москаль? Кажуть, ти за малим не вбив свойого боса?
– Лучше смотри под ноги. И следи за базаром…
Они замолчали, глядя в ту сторону, где двое старших о чем-то толковали с появившимися из темноты людьми. К своему изумлению, Козак обнаружил, что как минимум двое из подошедших – в полицейской форме.
«Ух ты… Похоже, что «армгруповские» подмазывают не только местных «духов», но и платят еще вторую зарплату кое-кому из полицейских!..»
Хотя… Чему тут удивляться? Достаточно вспомнить эпизод с пальбой возле здания полиции, когда один из полицейских расстрелял в упор Грэя и местного офицера, а также ранил еще двух. Вот и О’Нил не далее как вчера в сердцах обмолвился: «Что «муджи», что полицейские – одно и то же…»
Эта «стрелка» тоже прошла без эксцессов. О’Нил передал кейс – ровно «лимон» зелени – одному из прибывших на толковище хаджисов. Те, получив деньги, дематериализовались. Сэконд и его команда расселись по машинам, и вскоре колонна покатила, минуя центр города, в направлении расположенного на восточной окраине бывшего саддамовского военгородка – в последний по списку «адрес».
Примерно через четверть часа они были уже на месте. Четырех– и пятиэтажные серые здания, смахивающие на типовые «хрущевские» дома, нынче пустовали. Кто тут хозяйничает – особенно по ночам, – можно лишь гадать. Впрочем, О’Нил и Сэконд в точности знали, кто «держит» этот район, периодически совершая дерзкие вылазки в другие части городка и в пригородные деревни, и с кем конкретно надо «договариваться».
На часах без четверти пять утра, но признаков рассвета нет и в помине. Все та же чернущая адова темень, как и в некоторых других заброшенных кварталах этого мятежного города. Брошенного, оставленного двумя третями его прежних жителей…
Все происходило один в один как в том квартале, где «армгруповские» передали кейс с деньгами кому-то из местных полицейских.
Транспорты, миновав по диагонали площадку или плац, остановились у одного из пустых строений. Ирландец и Ричи, получив последний кейс с наличкой от Сэконда, отправились «тереть» за перемирие с местным шейхом, который, кстати, не так давно объявил себя – самоназвался – «амиром армии Баакубы и Диялы».
Иван и Бойко заняли позицию метрах в двадцати от мирно – казалось бы – беседующих людей. Они стояли у торца здания. Рядом, всего в нескольких шагах, расположились трое «муджисов» из числа охранников шейха. Еще по нескольку бойцов, как моджахедов, так и «частников», не смешиваясь, следили за противной стороной и были готовы подключиться к «переговорам» со своими аргументами при любом повороте событий.
После обмена ритуальными словесами и недлинного спича на тему «ты – мне, я – тебе» О’Нил открыл заветный кейс. Вытащив оттуда первую же попавшуюся пачку стодолларовых купюр, передал ее помощнику амира.
Тот, испросив разрешения, прошел в здание, возле которого они стояли. Затарахтел дизель-генератор; в одном из оконных проемов нижнего этажа, прикрытого полупрозрачной пленкой, затеплился свет…
Бойко, стоявший рядом – между Иваном и тремя охранниками шейха – сонно зевнул. Пауза затягивалась. Прошло уже минут пять, а помощник амира все не возвращался.
Неподалеку раздались характерные щелчки включенных на прием раций. Прозвучало несколько слов на гортанном языке… Охранники шейха обменялись какими-то фразами – скороговоркой. Что-то происходило вокруг, но что именно, понять было сложно!
Наконец вернулся помощник амира. Он что-то прошептал на ухо «шейху Баакубы»… Тот, выслушав, побагровел и, не скрывая ярости, крикнул:
– Обманщики! Лжецы! Решили подсунуть мне фальшивые американские доллары! Да еще и такого паршивого качества, что только слепец не заметит подделки!
– Эй, эй… Спокойно, уважаемые, – подал реплику Ричи. – Давайте без резких движений! Сейчас разберемся. Фальшивые, говорите? Да не может такого быть…
Иван подобрался, подпружинился, хотя вряд ли это было заметно со стороны. Бойко зевнул так, что едва не вывихнул себе челюсть. Западенец стоял вполоборота к трем охранникам шейха. Двое из этих молодых парней передвинули, переместили «калаши»… А третий охранник оказался уже непосредственно за спиной у Бойко!
Козак на секунду даже как бы отвернулся. Щелкнула рация; послышался гортанный голос на арабском. Иван вырвал из кобуры «беретту»! Вскинул, прицелился накоротке – выстрелил. Одновременно ушел влево, чтобы не оставлять между собой и духами западенца… Еще выстрел!
Бойко взвыл, схватившись за ухо, крутанулся юлой… Моджахед, уже приготовившийся было перерезать горло кяфиру, махнув на прощание рукой с зажатым в ней клинком, стал валиться на спину.
Захлопали выстрелы. Ирландец, вместо того чтобы разорвать дистанцию с шейхом и его помощником, наоборот, сблизился. Казалось, он хочет эдак по-дружески приобнять «муджей»! Объясниться, развеять все возникшие подозрения… О’Нил выстрелил шейху в заросший бородой отверстый в крике рот. Потом выпустил всю обойму в помощника, из-за которого и разгорелся весь этот сыр-бор.
