«Мистер Смит», расположившись в центре коридорчика, откуда можно было наблюдать через окна-«витрины» за обоими арестантами, одетыми в одинаковые темно-синие пижамы, думал о своем, сокровенном.
А также вспоминал о некоторых прошлых событиях, о которых, кроме него самого, пожалуй, рассказать уже больше некому.
Слева от него, за прочным армированным стеклом, находился человек, который в конце восьмидесятых и начале девяностых годов был его непосредственным начальником. Будучи руководителем Европейского департамента одной из самых мощных американских спецслужб, он возглавил оперативную комбинацию, в ходе которой удалось добыть секретную информацию о состоянии советских наработок в сфере прорывных технологий, позволяющих зомбировать как отдельных людей, так и выстраивать своеобразные цепочки из манипулируемых субъектов. Чарльзу Бьюкенену, таково имя этого человека, понадобился доверенный помощник, обладающий не только знанием «предмета», но и умением держать язык за зубами, – и он такового, к своему несчастью, нашел в лице будущего «мистера Смита»… Надо сказать, что не один только Бьюкенен оценил значение сделанных русскими открытий, прежде всего, в сфере создания первых прототипов ИФС-наркотиков; да и вряд ли он смог бы добиться продолжения данных разработок, тон в которых вначале задавали вывезенные в Штаты ученые из России, если бы ему не удалось заручиться поддержкой небольшой, но очень влиятельной группы людей, среди которых были председатель Комитета Сената по разведке, глава крупной фармацевтической компании и еще несколько теневых фигур, бывших и ныне действующих выходцев из спецслужб.
Но с той поры, как в самом начале девяносто второго года удалось вначале добыть, а затем вывезти из распавшихся к тому времени Советов образцы штаммов искусственно выведенного в одном из их секретных научных центров грибка, из которого впоследствии пророс препарат «джанк», утекло много воды… Кто-то из этих людей, знавших изначально всю эту историю и ее главных действующих лиц, не дожил до настоящего времени, кто-то угодил под «мозговой контроль», – как говорят русские, «за что боролись, на то и напоролись…» – ну а эти двое, что являются пациентами профессора Ройзмана, и вовсе лишились разума, заодно потеряв человеческий облик.
Повернув голову направо, визитер посмотрел через стекло на другого своего давнего знакомого: хотя они были сверстниками и этому человеку сейчас лишь немногим за пятьдесят, выглядел он как дряхлый старик. Весь какой-то сморщенный, скукоженный, глаза потухшие, из обтянутого сухой, тонкой, как древний пергамент, кожей черепа свисают редкие пряди совершенно седых волос…
Летом девяносто первого в Праге, когда они впервые познакомились, Михаил Поликарпов, полковник русской госбезопасности, курировавший по линии советских «органов» разработки в сфере создания технотронного оружия и ИФС-наркотиков, выглядел не в пример лучше, нежели сейчас. Именно с его помощью удалось не только добыть большое количество секретной документации русских, но и прибрать к рукам образчики первых опытных препаратов, а также, пользуясь безалаберностью самих российских спецслужб и тупостью как прежнего, советского, так и нового «демократического» руководства, вывезти некоторых из ученых, чьи изобретения способны перевернуть весь современный мир, сделать его совершенно иным, управляемым, с годами, естественно. В солнечной Калифорнии специально под этот проект была создана уникальная по американским меркам фирма, работавшая некоторое время по образчику существовавших некогда в СССР «шарашек»… А наладить «процесс», хотя, вернее было бы сказать, продолжить, в первую голову помог именно новоиспеченный американский гражданин, ярый патриот своей новой страны Майкл Поликарпов… И он же, этот хитроумный экс-гэбист, исподволь пытался внушить своим новым партнерам, число которых постепенно сокращалось, не без его, конечно, посильного участия, что новые «супертехнологии», контроль за созданием которых федеральные власти так и не смогли обеспечить в полной мере, – являются не чем иным, как мощным оружием в борьбе за всеобъемлющую власть…
Бросая поочередно взгляды на этих двоих переигранных им некогда небесталанных субъектов, «мистер Смит» криво усмехался. Даже если бы кто-то решил поинтересоваться, почему это человек столь высокого ранга, как он, время от времени, выбирая, правда, для визитов неурочный час наведывается в богом забытую клинику профессора Ройзмана, то ничего криминального, ничего подозрительного во всем этом не обнаружил бы: что плохого в том, что он иногда посещает в этой «юдоли скорби» своего страдающего душевным расстройством коллегу, о котором, после гибели его жены и единственного сына, кажется, все в этом мире забыли… Что же касается господина-товарища Поликарпова, то этот тип здесь находится, можно сказать, инкогнито, и узнать бывшего сотрудника русских спецслужб в этом дряхлом старике, безумном, не способном произнести и слова, не смогла бы, будь она жива, даже его родная мать.
Причина, почему он не уничтожил этих двоих сразу, а определил их на один из контролируемых его людьми объектов, была лишь одна: регулярно, не реже одного раза в месяц, посещая клинику профессора Ройзмана, он мог созерцать в лице безумцев воплощенное предупреждение – «будь всегда настороже, дружище, потому что в том бизнесе, где ты сейчас пытаешься верховодить, тебя самого могут превратить в живого покойника…».
Но сейчас он прошел некий поворотный пункт, и теперь эти двое безумцев, каким бы предупреждением ни служила их судьба, не способны изменить в его будущих замыслах ровным счетом ничего…
Спустя примерно четверть часа, сухо попрощавшись с Ройзманом, человек, чье настоящее имя, равно как и род деятельности, конечно же, были известны владельцу клиники, уселся в салон «мерседеса» и приказал трогаться в обратный путь.
– Дэвид, у меня будет для вас важное поручение, – сказал он своему помощнику, который составил ему компанию в этой поездке. – Двое несчастных, что находятся на попечении профессора Ройзмана, очень и очень плохи… Вряд ли они протянут дольше суток. Тела следует сразу же кремировать. Проследите за всем этим лично!
– Будет исполнено, сэр!
– Это еще не все, Дэвид, – задумчиво произнес джентльмен, решивший избавиться и от одного из присвоенных себе некогда анонимных прозвищ, в данном случае прозвища Ален Смит. – В начале следующей недели профессор сдаст дела своему ассистенту и отправится в краткосрочный отпуск в Филадельфию, где проживает семья его старшей дочери… По дороге туда, именно так. он скончается в результате сердечного приступа. Ну а когда я вернусь из зарубежной командировки, мы уже более детально обсудим, что нам дальше делать с этой балтиморской психушкой…
Глава 30
Московская область, Россия, 5 декабря, утро
Налет длился считанные минуты. В отличие от прошлого раза, когда почти неделю тому назад его угораздило попасть под сокрушительное для человеческого организма воздействие «матрицы», этого невиданного прежде технотронного оружия, Романцев перенес новое нападение не в пример менее болезненно. Очевидно, стараниями Ларисы Сергеевны его организм стал гораздо менее уязвим для подобного рода губительных вещей. В какой-то момент, правда, он испытал нечто вроде легкого головокружения да еще сосущую пустоту в желудке, но и эти симптомы прошли в самом скором времени.
