Их разговор прервало пиликанье сотового телефона. Поздняков раскрыл трубку, сверился с экранчиком, поднес к уху.
– Подполковник Поздняков… – Некоторое время он слушал, что говорит собеседник. Потом, подобравшись (хотя начальство и не могло его видеть), бодрым голосом опытного служаки сказал: – Есть, товарищ генерал! Будет исполнено…
Он сложил трубку и сунул ее в карман.
– Ну что? – нетерпеливо поинтересовался Савченко. – Какие будут указания?
– С минуты на минуту сюда дожны подъехать наши коллеги… опергруппа из ФСБ!
– Оп-па… Нич-чего себе…
– Велено передать им нашего «кадра»… – Поздняков жестом показал коллеге, чтобы тот следовал за ним в здание райотдела. – Вот так вот всегда. Мы, понимаешь, пашем в поте лица, а потом вдруг возникают «товарищи в штатском» и…
– И срубают себе «палочку», – процедил под нос Савченко. – А нам, простым ментам, хрен на всю морду!..
…Они прошли в помещение, где под присмотром пары молодцев ждал своей участи задержанный.
Савченко, с лица которого – несмотря на произошедшие еще не до конца понятные ему события – не сходила нагловатая ухмылка, подошел к сидящему на стуле рослому мужику, чьи руки были скованы браслетами. Тот тоже смотрел на него: исподлобья, снизу вверх, с недоброй усмешкой.
– Ну что… крутой перец?! – Старший опер пнул задержанного, угодив мыском туфли аккурат по «косточке». – Я ж говорил, что тебе – пипец! Хотелось бы, конечно, с тобой самому… лично… вот этими вот руками… – он с хрустом, казалось, сжал крепкие кулаки, – эдак плотно с тобой пообщаться…
– У тебя, мент, хотелка против меня мелковата будет, – убрав ноги под стул, сказал Мокрушин. – Еще раз дотронешься хоть пальцем, будешь сильно сожалеть… потом.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но в следующий момент распахнулась дверь. Местный товарищ – это был уже знакомый майор, занимающий должность замначальника местного ОВД, – привел еще троих гостей. В помещение поначалу прошел лишь один из них. Это был сухощавый, чуть выше среднего роста мужчина лет тридцати восьми или сорока, в штатском костюме светло-серой расцветки, в солнцезащитных очках, которые он и не подумал снять.
– Полковник госбезопасности Акинфеев. – Он небрежно продемонстрировал служебное удостоверение, которое тут же исчезло в его нагрудном кармане. – Кто тут будет старший? – Он безошибочно выделил из присутствующих того, кто ему был нужен. – Вы – Поздняков?
– Старший оперуполномоченный Второй службы…
– Я в курсе, – сказал сотрудник ФСБ. – Но вы все же предъявите ваши документы!
Поздняков достал из кармана ксиву, протянул ее фээсбэшнику. Тот сверился с документом, но возвращать удостоверение его хозяину почему-то не торопился. Неспешно оглядел глазами остальных присутствующих, затем уставился на Савченко, который успел сместиться к окну и лениво, казалось бы, наблюдал оттуда за происходящим.
– А вы кто будете? Представьтесь.
– Подполковник милиции Савченко… столичный главк… «убойный» отдел.
– Ваши документы.
Савченко достал удостоверение. Подошел к фээсбэшнику, который ему нравился все меньше и меньше. Хотел развернуть и показать свою ксиву, но тот требовательно протянул руку.
– В чем, собственно, дело, коллега? – вмешался Поздняков. – Я что-то не до конца понимаю…
– А вам не надо ничего понимать, – сухо произнес Акинфеев. – Вам ведь прозвонили… сверху?
– Э-э-э… да, конечно… – Поздняков в эти минуты с трудом сдерживал нахлынувшее раздражение. Заколебало, по правде говоря, это самое «позвоночное право». До хрена нынче развелось всяких контор и начальников; и если не у всех, то через одного есть возможность организовать звонок высокопоставленного друга или покровителя. С другой стороны, он сам не раз пользовался кое-какими связями, да и с лубянскими без веского повода цапаться тоже не хотелось. – Звонило мое начальство, сказало, что этого… задержанного… гражданина Алексеева…
– Ну вот и хорошо, – перебил его Акинфеев. – Вот что, подполковник. Прикажите своим людям очистить помещение. А вы, коллега, – он посмотрел на Савченко, – тоже останьтесь.
Поздняков нехотя отдал соответствующее распоряжение. Одного из «скорохватов», экипированных в спецназовскую амуницию, Акинфеев придержал за локоть.
– Минутку! – сказал он. – Сначала – наручники! Да, да, снимите с него браслеты, – он кивком указал на задержанного, который по-прежнему восседал на стуле. – Я что, неясно выражаюсь?
Боец сначала посмотрел на своего начальника – на Позднякова, – затем, поковырявшись ключиком, разомкнул шипастые браслеты. Рейндж, морщась от боли, вытянул перед собой запястья – на обеих руках отчетливо были видны круговые «покусы», а на левой так даже в одном месте кожа была содрана и выступила кровь…
– Вообще-то по факту случившегося… по известным вам событиям… гм… заведено уголовное дело, – хмуро сказал Поздняков. – Сформирована оперативно-следственная бригада… В рамках расследования проводятся соответствующие мероприятия… Нами был задержан подозреваемый… На основании многочисленных улик и свидетельских показаний…
– Обо всем этом мы побеседуем чуть позже. – Акинфеев повернул голову к Алексееву: – Вы как, в порядке? Может, позвать медика?
– Со мной все нормально, гражданин начальник, – процедил Рейндж. – Хотя, признаться, я в полном недоумении касательно всего происходящего.
В кабинет вошли еще двое – эти тоже были в цивильном. Одного из них Акинфеев представил как своего коллегу, другой сам представился, показав удостоверение личности. Рейндж так и не понял, кто он… Кажется, из прокурорских; в руке у него была кожаная папка, он сразу по-хозяйски уселся за один из столов.
Зато еще один мужчина, возникший в проеме двери, Мокрушину был оч-чень хорошо знаком. Еще бы. Это был не кто иной, как полковник Заречный, один из трех замов генерала Шувалова. В их конторе он ведает оперсоставом среднего звена. Ветеран ГРУ, матерый человечище лет сорока с хвостиком, отличающийся, кстати говоря, весьма крутым нравом.
– У них мои документы. – Рейндж, подчинившись жесту другого фээсбэшника, младшего коллеги Акинфеева, встал со стула. – Личное оружие, лопатник, пара мобильных телефонов… они все отобрали!..
– У нас есть санкция на задержание и обыск, – сказал Поздняков. – Поскольку гражданин Алексеев является главным… и единственным подозреваемым…
– Слишком скоропалительные выводы вы делаете, подполковник. – Акинфеев посмотрел на него сквозь затемненные линзы очков. – Впрочем, не в моей компетенции давать оценку действиям московской и областной милиции…
– А кто же тогда… кто, по-вашему, совершил вот это…«тяжкое»?! – встрял в разговор Савченко. – Коллеги, поверьте нашему опыту! Мы не первый день замужем… Все на нем сходится, на этом вот… деятеле! – Он ткнул пальцем в сторону Мокрушина.
