Стоя посреди заполненного мягким золотистым светом зала, он испытывал невыразимое чувство восторга. Это ощущение полета невозможно передать словами.
Разве что этими, сказанными одним из тех, кто видел:
«ИЗЫСКАННЫЙ, НЕ ЗНАЮЩИЙ СЕБЕ РАВНЫХ ВО ВСЕМ МИРЕ ЗАЛ».
Ему показалось, что вместе с янтарным светом в душу его вливаются новые силы...
* * *
Той ночью, как и прежние несколько ночей кряду, советник Велп бодрствовал. Он занял свой привычный пост наблюдателя, вглядываясь из окна торгпредства в смутные очертания городских кварталов. Только что он провел совещание с Ланге и Бруно Вальденом. Последний призван сменить на посту силовика погибшего двое суток назад Риттера. Бруно — его точная копия, можно было бы даже сказать — клон. Столь же блестящий послужной список и соответствующая внешность — «белокурая бестия».
Постепенно при помощи многочисленных доверенных лиц Доррсту удалось взять ситуацию под свой контроль. И все же на душе у него было беспокойно. Он пока не понимал природы той силы, которая посмела разрушить его планы. Но со временем он обязательно обнаружит источник угрозы и нейтрализует опасных людей.
«Спецпакет» несколько суток назад уже доставлен по назначению. Содержащиеся там материалы произвели нужный эффект, и с дальнейшим финансированием грандиозного проекта теперь не возникнет никаких проблем.
Но на душе беспокойно. Именно по этой причине он инициировал срочную переброску в регион «дополнительного контингента». Теперь партнером Бруно Вальдена по проведению спецмероприятий станет средний сын Велпа — Адальберт.
Спустя мгновение каменное лицо Велпа несколько смягчилось. Он вспомнил, как на средневековых улочках Ульма, второй его родины, ему повстречалась однажды компания молодых людей — очевидно, студентов Тюбингена.
На одном из них была надета майка с изображением ке-нигсбергского Королевского замка и с символической надписью:
МЫ ВЕРНЕМСЯ!
Когда-нибудь это непременно случится. Доктор Велп, он же Доррст, высший иерарх касты «посвященных», верил в это истово и свято.
Вместо послесловия
Лязгнув носовой аппарелью, к пирсу пришвартовался паром «Жальгирис». На часах Бушмина — два пополуночи. На противоположном берегу залива мерцает россыпь электрических огней — Клайпеда.
Погромыхивая по стальным ребристым листам, на палубу поочередно взобрались припозднившиеся легковушки, следом за ними въехал порожний «Икарус». Последним на «Жальгирис» взошел Андрей Бушмин.
Паром грузно отвалил от причальной стенки, неспешно развернулся, реверсируя машинами, после чего медленно пошлепал в сторону речного вокзала, расположенного в самом устье реки Дане.
Над заливом беспокойно сновали чайки. Две из них, самые крупные, реяли над медленно ползущим паромом. По какой-то причине их внимания удостоился именно Бушмин: птицы периодически пикировали на него с высоты и уносились прочь, едва не задев своими крыльями.
Если верить преданиям, в этих морских птиц после смерти переселяются души моряков.
«Надеюсь, вы не в обиде на меня, мужики, — мысленно обратился он к беспокойно снующим чайкам. — Мы с ребятами за вас поквитались, как смогли...»
В динамике сотового телефона несколько раз подряд прозвучали заглавные такты песни «Широка страна моя родная...», затем в трубке раздался громкий щелчок.
— Надо же, — вслух удивился Бушмин. — Я все еще кому-то интересен.
— Ты меня разбудил. — Тем не менее голос у Сотника был жизнерадостным. — «Посылку» твою получили, гран мерси. Матерьяльчик по разряду «супер», и вбросил ты его в самый подходящий момент. Вот только зря отказался от личной встречи...
Суденышко медленно вползало в обшитое гранитом устье реки. В сущности, Бушмину было совершенно безразлично, куда доставил его паром. Он надеялся лишь получить день-другой передышки, чтобы собраться с мыслями и определиться с планами на будущее.
Он не знал, как сложится дальнейшая его жизнь. Пока что у него было лишь два заветных желания: выпить рюмку коньяку в спокойной обстановке и как следует выспаться. Он умирал — так ему хотелось спать.
— У нас здесь кое-что произошло... Воздух в округе стал заметно чище. Ты в курсе последних новостей?
— Даже не представляю, о чем речь.
— Кондор... Твоей персоной заинтересовались на самом верху. Нет, не так... На самом-самом верху, где-то в поднебесье!..
К двум заветным желаниям Андрея Бушмина прибавилось третье: послать в известном направлении — далеко-далеко — тех, кто обитает на «самом-самом верху, где-то в поднебесье».
С парома Бушмин сошел последним. Лицо его было совершенно спокойным, хотя в ушах все еще звучала фраза, которую напоследок произнес чей-то властный голос: «Учтите, Кондор, вам все равно не выйти из игры...»
«Ну, это мы еще посмотрим!»
Андрей поднял воротник плаща, огляделся по сторонам и увидел настежь открытую дверь ночного кафе. Неоновая бутылка с золотистой жидкостью призывно подмигивала ему.
Кажется, первое заветное желание Кондора уже готово сбыться...
