Осознавая неравенство сил, Маркелов выбрал «облегченный вариант», а именно стол для американского бильярда, который еще называют «пул». Официант доставил им напитки почти мгновенно. Маркелов, махом ополовинив свой «джин-энд-тоник», сунул в губы зажженную сигарету, вооружился кием и мастерски разбил «пирамиду», сразу же отправив один из шаров в лузу.
— Ну все, Нюра, готовься, — перекатив сигарету в уголок рта и прищурив левый глаз, сказал он. — Счас засажу еще разочек… Будет, девушка, у тебя полная луза шаров…
Пока Маркелов кейфовал, гоняя шары на фоне успокаивающе изумрудного сукна, Зеленская сделала еще одну попытку дозвониться до Кормильцина, которая оказалась, как и прежние, безуспешной. В голове у нее, правда, уже не раз и не два всплывала такая мысль: «А не попробовать ли мне связаться с Иван Иванычем и договориться с ним о встрече»… Но она решила не торопиться пока с этим; во всяком случае, никакой срочности здесь нет и поэтому идею эту можно будет хорошенько обдумать чуток позднее, уже на сытый желудок.
Не успел еще Маркелов, сражающийся фактически сам с собой, завершить первую партию, как в помещение бильярдной вошел какой-то незнакомый им мужчина лет тридцати двух, громоздкого телосложения — именно про таких говорят: «шкаф». Одет он был в похоронного цвета костюм, а характерно оттопыренная левая пола пиджака говорила о наличии у этого субъекта наплечной кобуры с пистолетом.
— Закругляйтесь с этим делом! — сказал «шкаф», оглядев их поочередно с головы до ног. — Положили кий, взяли свои стаканы и ушли!..
Только сейчас Зеленская обратила внимание, что в бильярдной имеется еще одна дверь, за которой, судя по всему, находится отдельный кабинет (двое официантов покатили туда через бильярдную столик, уставленный тарелками с холодными закусками).
— Счас, братишка, — стоя вполоборота к нему, сказал Маркелов. — Сам видишь, какой знатный шар у меня стоит…
Он даже чуть присел возле стола, как бы выцеливая и примеряясь для следующего, завершающего удара.
— Эй, волосатик… Ты че, глухой? — не повышая голоса, сказал «шкаф». — Вы че тут вообще делаете?
Зеленская занервничала. Она не понимала, чего добивается ее напарник. Почему он мешкает? Им ведь не следует без крайней нужды привлекать к себе чужое внимание. Может, из-за нее выделывается перед этим «одноклеточным»? Ну так ведь она не жена ему и не любовница… Ох, уж эти мужчины! Порой они становятся упертыми, как бараны! Просто руки чешутся… хочется треснуть разочек в лобешпик… да вот хоть кием, например… чтобы побыстрее пришел в чувство и не выпендривался перед первым же встречным-поперечным…
Все эти мысли просквозили в ее приукрашенной рыжим париком головке буквально в секунду. Потому что уже в следующее мгновение Маркелов выпрямился, положив кий на сукно, и, осклабив зубы в дружелюбной усмешке, сказал:
— Мы здесь ужинаем, в зале… Ладно, я все понял… Потом как-нибудь доиграем…
Москвичи переместились обратно за свой столик. Маркелов принялся делать заказ подошедшему к ним официанту. Спустя короткое время из бильярдной показался «шкаф», что-то бубня на ходу в портативную рацию. Он прошел через весь зал, у входных дверей оглянулся, еще раз окинув взором расположившихся там и сям за столиками редких посетителей ресторана, затем скрылся из виду.
Но отсутствовал он недолго: буквально через пару минут в зале нарисовались сразу четверо мужчин, причем «шкаф» вышагивал по проходу меж столиками первым, бросая попеременно взгляды то вправо, то влево от себя. За ним шел довольно импозантного вида субъект: высокий, под два метра, светловолосый, массивного телосложения мужчина лет примерно сорока, одетый в довольно дорогой костюм и солнцезащитные очки. Следующим был еще один обладатель недешевого костюма, шатен, одного примерно возраста со светловолосым гигантом. Этот человек мог быть чиновником, предпринимателем или кем-то вроде этого. Замыкающим шел парень лет тридцати, довольно крепкого телосложения, которого, как и «шкафа», с большой долей уверенности можно было отнести к племени с виду породистых, но не блистающих умом «бодигардов», то бишь телохранителей.
Эти четверо, сопровождаемые местным мэтром, пересекли весь зал и скрылись в помещении бильярдной, причем следующий замыкающим охранник не забыл плотно прикрыть за собой дверь.
Все это время москвичи, чью внешность заметно преобразили парики, сидели тихо, как мышки, уткнув носы в поданные только что официантом тарелки с холодными закусками. Но исподтишка, конечно, оба наблюдали за этими вновь прибывшими персонами… Мало того, от внимания Зеленской не укрылся тот факт, что ее напарник незадолго до появления этой четверки переставил свой хитрый чемоданчик, сориентировав его совершенно определенным способом.
— У тебя что, «скрытка» сейчас работает? — шепотом поинтересовалась Зеленская. — Вова… а нельзя было поесть без этих твоих фокусов-покусов?..
— Ага, — сказал с набитым ртом Маркелов. — Работает, наверное. Одно другому не мешает. Ешь, подруга. Все нормально…
У Зеленской, надо сказать, была хорошая память. Не столько даже на прочитанное, хотя и здесь она не жаловалась на память, сколько на разные визуальные картинки, будь то лица людей, виденных ею когда-то, подробности ландшафта или телевизионные сюжеты.
Она почему-то была уверена, что один из этих четверых мужчин, наведавшихся в ресторан «Какаду», должен быть непременно ей знаком. Уж больно характерная у него внешность… Понятно, что лично она с этим субъектом не встречалась, кажется, ранее вот так, лицом к лицу. Тогда где же, спрашивается, она могла его видеть?
Уже в следующее мгновение ее буквально озарило… Ну как же, как же… Один из этой четверки был запечатлен сразу на нескольких пленках. Те записи, что она видела, определенно носили характер оперативных съемок, производившихся скрытой камерой, без ведома тех, кого снимали, — которые, вместе с копиями некоторых довольно любопытных документов, в один прекрасный день оказались в распоряжении Андрея Уралова…
— Володя, тебе этот крупный блондин не показался знакомым?
Маркелов бросил на нее чуточку удивленный взгляд.
— Слушай… Вот только что хотел тебя о том же самом спросить!..
Зеленская, приглядевшись к своему напарнику, только сейчас заметила, что в ухо у того вставлен миниатюрный динамик, тонкий шнур от которого, свисая полудугой, уходит куда-то в недра временно задвинутого под стол чемоданчика.
— Ты что… «закладку» там успел поставить? — свистящим шепотом спросила Зеленская. — И когда ты только успел?!
— Эт-то нам… раз плюнуть! — сказав это, Маркелов ловким, незаметным движением избавился от наушника, который, словно по мановению волшебной палочки, тут же исчез вместе с соединительным шнуром в «дежурном чемоданчике». — В бильярдной телохраны бьют по шарам… А те двое, наверное, заседают в отдельном кабинете, потому что их голосов мне не слышно…
— Зачем ты их вообще «пишешь»?! Маркелов пожал широкими плечами.
