Миша припарковал «Мицубиси» в лесопосадке, куда с асфальтированного полотна, идущего вдоль кладбищенской ограды, ответвлялся грунтовый проселок.
Они выбрались из машины, не забыв прихватить с собой пару «калашей», один из которых, «АКМ» с полностью снаряженным рожком, перешел к ним после поездки в Ивантеевку в качестве военного трофея.
Слева от них, за неширокой полосой поля, находились частные дома в Нововыселках. Справа, через дорогу, лежало новое городское кладбище; примерно в двух сотнях шагов от того места, где они решили оставить микроавтобус, уже вне кладбищенского периметра, виднелась стена, сложенная из бетонных блоков, за которой, собственно, и находился нужный им объект.
Едва они только успели выбраться из машины, как из проезда, образованного кладбищенской оградой и забором цеха, вынеслись одна за другой сразу три машины, которые свернули на асфальтированную дорогу, ведущую в сторону городского центра.
Карахан и его напарник затаились на время в лесопосадке, деревья которой поочередно осветили фары промчавшихся мимо машин.
— Пара джипешников, — сказал Волков, повернув голову в сторону стремительно удаляющихся кормовых огней проследовавших мимо них машин. — А посередке какая-то иномарка… Герман, ты успел разглядеть эти тачки?
— Не очень… Но я полагаю, что это транспорт центурионовцев.
Они неторопливо, внимательно поглядывая по сторонам, двинулись вдоль лесопосадки в сторону интересующего их объекта.
— Интересно бы знать, — понизив голос, произнес Карахан, — куда это они так рванули?
— М-да… как на пожар куда-то неслись!
— Блин…
— Что, Герман?
— Да жалко, что мы так резко мочканули того отставного мента в Ивантеевке…
— Что, лучше бы было, если б он нас там положил, этот старый хрыч?
— Да нет, Миша, все по делу. Я к тому, что этот дедок наверняка был очень информированный. Вряд ли он простой сторож… Может, что-нибудь полезное удалось бы у него вызнать. Про тех двух жмуров, например, что в подполе дома нашлись…
— Ты свой сотовый, Герман, отключил? — спросил Волков, когда они заняли исходную позицию. — Я свой пока вырубил.
— Аналогично, — сказал Карахан, переводя флажок предохранителя «АКМ» на стрельбу одиночными. — Но в общем-то странно, что Ленчик мне до сих пор так и не прозвонил…
Едва они приблизились к стене, за которой находились строения деревообрабатывающего цеха, как до их слуха донеслось позвякивание цепи и сдержанное — пока — рычание сторожевого пса.
Волков сразу же вытащил из бокового кармана куртки увесистый кругляш ПБС
[10]
и принялся навинчивать его на дуло своего «калаша».
Карахан, встав возле двухметровой стены, чуть пригнулся и подставил сцепленные руки, как будто он собирался подсадить своего напарника на коня. Нога Волкова четко вошла в «стремя»… Послышалось приглушенное «чах!», «чах!», чах-чах!», и местный полкан, взвизгнув напоследок, замолк.
Герман, вскарабкавшись на стену, мягко спрыгнул уже с другой стороны бетонной ограды. Кто-то из местных мог слышать собачий лай, так что нужно было действовать резко и при том держать ушки на макушке.
Несколько фонарей на территории, укрепленных на стоках, горели тускло, вполнакала. На площадке у ворот, часть которой занимали хранящиеся под навесом пакетированные пиломатериалы и кругляши еще не распущенных на доски бревен, стояли бортовой «Урал», тентованная «Газель» и серый джип «Чероки». Приземистый ангар, в котором, собственно, и размещалось производство, в это время уже был заперт. Зато на первом этаже небольшого двухэтажного строения с плоской крышей, сложенного из серого силикатного кирпича, в двух окнах теплился свет.
Едва Герман успел просквозить от забора к углу этого двухэтажного строения, как послышался звук отпираемой двери, а затем и чьи-то легкие шаги.
«Кто-то из охраны, — подумал он, прижимаясь к стене и меняя хватку на „калаше“, потому что сподручнее всего сейчас было действовать не огнем, а прикладом. — Решил, наверное, проверить, с чего это собачка голос подала».
Он уже изготовился, но тут до его слуха из-за угла строения донеслись звуки какой-то возни: сначала что-то звякнуло металлом о камень, потом — вернее, одновременно — раздался неприятный хряскающий звук.
— Герман, двигай сюда! — послышался быстрый шепот. — В здании, кажется, еще кто-то есть.
Оказывается, Волков успел опередить его. Миша как-то умудрился зайти сзади этому хмырю, одетому в камуфляж и армейский бушлат, и врезать ему по затылку прикладом. Герман присел на корточки возле этого товарища, которого только что завалил Волков (рядышком, на земле, валялся автомат. Карахан подумал было, что это оружие его напарника, но Мишина «сучка» была при нем). Определенно, парень этот был ему незнаком… наверное, работает здесь сторожем… во всяком случае, к ближнему окружению Черняева он не принадлежит.
Хотел снять перчатку и приложить пальцы к сонной артерии этого бойца, чтобы проверить, жив ли тот, но передумал: сейчас не до сантиментов. Но чужой «калаш» все ж подобрал, на всякий пожарный, и забросил себе его за спину, повесив дулом вниз.
Входная дверь оказалась незапертой.
Они оказались в коридоре, стены которого были обшиты вагонкой. Волков показал на первую дверь слева, сам прошел в дальний конец коридора, где с противоположных сторон имелась еще пара дверей.
Герман, нажав на дверную ручку, толкнул дверь от себя. На столе была разложена какая-то снедь, стояли две кружки с пакетиками чая; из носика электрического чайника, соединенного длинным шнуром с розеткой, наружу вытекала струйка пара. На крепкой лавке, боком ко входной двери, сидел парень лет тридцати, в защитного цвета простеганном свитере, поверх которого на ремнях была закреплена кобура с пистолетом.
Завадский повернул голову на звук отпираемой двери… его брови удивленно поползли вверх, а зрачки постепенно расширялись… Затем он, действуя скорее инстинктивно, нежели осознанно, попытался вскочить на ноги.
— Ша, Тёма! — скомандовал Карахан, удерживая его на прицеле трофейного «АКМа». — Будешь дергаться — завалю на хер!!
— О-о… какие люди, — сказал Волков, проходя в помещение «доминошной». — Герман, кроме жмура в соседней комнате, здесь, кажется, больше никого нет…
Он подошел к Завадскому, который к этому времени уже лежал на полу, раскинув ноги и держа руки на затылке. Присел на корточки и ловко отстегнул наплечную кобуру.
— Австрийский «глок», — удивленно произнес он, разглядывая очередной добытый ими трофей. — Надо же… какие мы крутые!
Он выложил трофей на стол. Заметив пару наручников, лежащих на подоконнике, довольным тоном сказал:
