– Тамара, я все понимаю, – сказал Хорхоев, нарушив повисшую в гостиной тишину. – Пусть я не все знаю пока о тебе, но твоя настороженность мне понятна. Расслабься, тебя никто не обидит… Кстати, можешь звать меня по имени. Если назовешь меня «дядя Ильдас», я тоже не обижусь.
– У меня нет «дяди», – сухо произнесла Истомина. – Нет такого человека, которого я могла бы признать родным дядей.
– Но ты ведь не будешь отрицать, Тамара, что мой покойный старший брат Руслан – твой родной отец?
– Полагаю, вы меня с кем-то спутали. Не знаю, о какой Семье вы говорите, но лично вы к числу моих родственников не принадлежите.
Ильдас Хорхоев мягко улыбнулся, так, словно сделанное только что заявление лишь немного позабавило его. Он неторопливо промокнул губы матерчатой салфеткой. Затем вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографии и, отставив в сторонку чашку с остывшим кофе, разложил их на столе перед Тамарой.
Всего снимков было три, два черно-белых и один, групповой, в цвете.
Сделаны где-то в начале восьмидесятых. На одном снимке запечатлен Руслан Хорхоев, на другом молодая красивая светловолосая женщина, с которой он жил в гражданском браке. Третий, цветной, представлял из себя некий синтез: двое взрослых, мужчина и женщина, а также пятилетняя девочка с огромным бантом на светлой головке на руках у отца…
Тамара лишь мельком посмотрела на эти фотоснимки. Ильдас подумал, что не все так просто будет с этой девушкой. Она, конечно, очень молода.
Многого о жизни еще не знает, особенно о ее темных сторонах. Но уже сейчас заметно, что сделана она из твердой породы… Да, именно так.
Внешностью она почти в точности скопировала свою мать, а вот характер у нее определенно отцовский.
Ильдаса так и подмывало предъявить ей ультиматум. Поговорить с ней предельно жестко, раскрыть карты, какие у него есть на руках, затем произнести вслух или же написать на бумажке заветную цифирь:50 000 000.
Именно такую сумму она должна вернуть в семейную кассу клана Хорхоевых.
Ильдас собрал со стола фотографии. Он сунул их обратно в карман и собрался было продолжить этот нелегкий для него разговор, но в этот момент в гостиную вошел его помощник, в руке у которого был включенный сотовый телефон.
Хорхоев удивленно вскинул брови. Дело, видно, не пустяковое, ведь он просил своих вайнахов не беспокоить его сейчас без крайней нужды…
– Хан звонит, – наклонившись к самому его уху, шепнул помощник. – Он откуда-то знает, что ты здесь, Ильдас.
Хорхоев едва заметно поморщился, но тут же упрятал свои эмоции глубоко вовнутрь. Он не хотел при Тамаре разговаривать с отцом. Сделав извиняющийся жест, он взял мобильник в левую, неповрежденную руку и вышел из гостиной, оставив девушку наедине с ее мыслями.
Миновав коридор, он вышел на крылечко, спустился по ступеням и только здесь, оказавшись во внутреннем дворике, поднес трубку к губам.
– Здравствуй, отец. Я тебя внимательно слушаю.
– Ильдас? – долетел до него твердый, отнюдь не старческий голос Хана.
– Ты где сейчас находишься? В Осетии?
– Да. У меня тут есть кое-какие дела.
– До меня долетел слух, что ты ищешь одного человека… Какую-то девушку, которая постоянно живет в Англии. Это так?
Ильдас чертыхнулся про себя. Откуда старик мог пронюхать об этом?
Неужели Бекмарс рассказал? Нет, быть такого не может… Они ведь с братом договорились, что отца пока не будут посвящать в эти дела, потому что Хан – личность непредсказуемая.
Мгновенно сориентировавшись в ситуации, он решил, что отец, так некстати пытающийся влезть в их с Бекмарсом дела, должен и впредь оставаться вне игры.
– Не понимаю, отец, о чем ты говоришь. Я занят, и у меня нет времени на то, чтобы отвлекаться на каких-то девушек.
– Ты ее уже видел? – донеслось из трубки после небольшой паузы. – Ты разговаривал с ней? Где она сейчас находится?
– О ком ты говоришь, отец?
– О девушке из Англии.
– Наверное, ты что-то напутал… Кто это такие слухи обо мне распускает?
– Значит, ты ее еще не видел?
– Нет, конечно. Откуда? Кто она хоть такая, эта девушка? И почему она тебя интересует?
– Поговорим об этом, когда вернешься. Московский рейс из Владикавказа, я узнавал, в три пополудни. Я распорядился, чтобы для тебя забронировали место. Как только прилетишь в Москву, сразу же, не заезжая никуда, ко мне!
– Но… А что стряслось, отец?
– Мы с твоим братом ведем сейчас очень важные переговоры. А теперь, Ильдас, поторопись, иначе ты не успеешь на самолет!
Закончив разговор, Хорхоев-младший на несколько секунд погрузился в глубокие раздумия. Разговор с Ханом, равно как и тон отца ему сильно не понравился.
Хан, несмотря на свою мирную профессию и преклонный возраст, все еще был способен, когда хотел этого, заставить нервничать любого из ближних. Говорил отец вроде спокойно, никаких угроз, ни явных, ни скрытых интонацией, и все же по окончании их телефонной беседы у Ильдаса на лбу даже испарина выступила… «Спокойно, Ильдас, – сказал он себе. – Нет никаких оснований для беспокойства. Хан давно уже не тот, что был прежде. Гибель Руслана вдобавок его сильно подкосила. Ему уже восемьдесят один. Он – старик, думающий лишь о том, как скоро его приберет к себе Аллах. Тебе ли, матерому волку, бояться дряхлеющего на глазахнохчу, который все еще тщится быть вожаком всей разрозненной стаи?» Но срочный вылет в Москву отменять не стоит. У него и без того непростые отношения с отцом, поэтому не нужно усугублять положение. К тому же, Бекмарс, с которым он вчера вечером также имел телефонную беседу, намекал на какой-то прорыв в их нефтяных делах, заметив, правда, что это не тема для телефонного разговора.
Что же касается Тамары, то после небольшого перерыва работа с ней будет продолжена, до того момента, пока не будет получен нужный результат.
Вернувшись в дом, Хорхоев бросил взгляд на часы. Времени у него действительно было в обрез. Он вначале проинструктировал своего помощника, затем вызвал к себе Ваху Муталиева.
Когда Ваха вошел в комнату, в рука Хорхоева был коричневатый кейс, который он, впрочем, не спешил открывать.
– Ваха, мы с тобой знакомы уже десять лет…
– Двенадцать, Ильдас, – уточнил вайнах. – Я был среди тех ребят, которых ты вызывал к себе в Тольятти.
– Да, я помню те времена, – покивал головой младший из братьев Хорхоевых. – И я, признаться, рад, что ты опять работаешь на меня.
Муталиев бросил почтительный взгляд, но не на него, а на кейс, который Ильдас выложил на стол.
– Ваха, мы договаривались, что я заплачу тебе за работу сразу, как только ты доставишь Тамару в место, которое тебе будет указано дополнительно.
