В помещении для охраны находится от трех до пяти сотрудников Караева. Сколько их там в действительности, покажет время. Один охранник у ворот и еще наверняка пара самых доверенных бодигардов стерегут покой хозяина внутри особняка. Плюс один или два человека из числа прислуги, что следит за порядком в доме и остается тут на ночь.
— Форсировать стену будем здесь, — сказал он, спустившись с дерева. — Снайперы должны одновременно выбить оба «глаза» — тот, что смотрит на ворота, и другой, что контролирует периметр возле хозпостроек, Второй, ты меня слышишь?
У каждого бойца группы на голове красовались наушники со скобкой микрофона, на которые сверху была надета черная вязаная шапочка: прятать лица в данном случае не было резона, а потому спецназовские маски Заварзин приказал не брать.
— Принято, Первый. Моя группа заняла исходные позиции.
— Охранник у ворот — ваш. Мочите его из «бесшумки», затем выдвигайтесь к особняку и заблокируйте оба входа!
— Добро, Первый, — донесся из наушников спокойный голос Трофимова. — Все будет исполнено.
* * *
На то же дерево, с которого Заварзин разглядывал особняк Караева, взобрался один из его бойцов. Перехлестнул через ствол страховочный конец, защелкнув его карабином. Снял со спецназовского «винтореза» чехол, приторочил его к поясу. Затем прикипел к «ПСО-1», выцеливая через свою снайперскую оптику длинненький тубус следящей телекамеры. Расстояние до «глаза» составляло примерно семьдесят метров, и стрелок не сомневался, что выведет камеру из строя первым же выстрелом.
Охранник у ворот был одет в камуфлированный бушлат и меховую шапку. Он сделал несколько шагов по направлению к сторожке, но достигший его ушей какой-то странный звук — будто лопнула туго натянутая гитарная струна — заставил его в нерешительности застыть на месте. Повторявшая все его движения красная точка наискось прошлась по его спине и замерла под левой лопаткой. А в следующее мгновение туда вошел раскаленный кусочек свинца.
Подомацкий, устроившись на лесенке, мигом покромсал «сталкером» колючку, протиснулся меж двумя пиками, затем, зависнув на мгновение на руках, мягко опустился на землю уже по другую сторону стены. Следом прыгнули Заварзин, за ним Дорохов и еще один боец. Оба снайпера, висевшие на деревьях на противоположных углах периметра, на манер финских «кукушек», остались на своих позициях, позволяющих контролировать и простреливать, коль возникнет нужда, весь огороженный участок и подъездную дорогу к нему.
Трое вошли внутрь флигеля. В одном из помещений находился пульт с полудюжиной мониторов, на которые подавалась картинка от следящих телекамер. Здесь же имелась комната, где расположилась дежурная смена караевских охранников.
В помещении с пультом обнаружился, как и следовало ожидать, всего один охранник, на боку у него висела кобура с пистолетом. Он, очевидно, решил, что в электронной начинке системы что-то вышло из строя, поскольку пытался, щелкая тумблерами, вернуть изображение на два ослепших монитора... Увидев на пороге незнакомого боевика да еще в спецназовской амуниции, он от изумления открыл рот... И тут же рухнул с отвисшей челюстью на пол, получив пулю в лоб.
Сделав контрольный выстрел, Подомацкий присоединился к двум боевикам, стоявшим в коридоре по обе стороны от двери, из-за которой доносились мужские голоса. Поскольку начальство этих охранников, несмотря на поздний час, все еще бодрствовало, то и они, дежурящие здесь сутки через трое, вынуждены были коротать время за разговорами да карточными играми, ибо сон на вахте им был запрещен.
Леший поднял руку, прислушиваясь к доносившимся из-за дверей голосам. Там как минимум трое... Он показал на себя, потом на застывшего у дверного косяка Дорохова, после чего решительно толкнул дверь от себя.
Двое здешних охранников и телохран Вадима Артамонова, вяло перекидывавшиеся в картишки за столом, дружно уставились на двух боевиков, перешагнувших поочередно порог комнаты и вдруг оказавшихся с ними лицом к лицу.
— Вы че?! — нервно отреагировал сидевший по центру стола, у которого под мышкой была прилажена кобура с пистолетом. — Кто вам...
Получив от Лешего пулю меж глаз, он опрокинулся на пол вместе со стулом. Дорохов тоже не колебался ни секунды, вернее сказать, прежде чем в мозгу его возникли хоть какие-то мысли, палец сам плавно потянул спусковой крючок снабженного глушаком короткоствольного автомата... Двумя экономными, но яростными очередями он разложил караевских охранников по обе стороны от стола — эти тоже свалились на пол.
Подомацкий обошел все помещение вкруговую, сделав каждому из застигнутых врасплох охранников по «контрольке».
— Мы работаем без брака, — сказал он, прикрыв ладонью скобку микрофона. — Напрасно они сели играть в карты... Сам видишь, какой у них нынче хреновый расклад.
Осмотрев тщательно флигель, они спустя короткое время выбрались наружу и вслед за своим командиром перебрались под самые стены резиденции Николая Караева...
* * *
— Полкан, вмажь ей для начала кубик «винта», — скомандовал Караев. — Хочу посмотреть, как на нее подействует твое «ширево»...
Бельская тем временем постепенно приходила в себя. Действие галлюциногенного препарата ЛСД, сравнительно небольшой дозой которого попотчевали ее эти господа, хотя и не исчезло полностью, все же несколько ослабело, после чего и средневековый город, и палач с топором в спецназовском шлеме, которые являлись всего лишь продуктом ее подсознания, растаяли, как радужный туман, оставив ее наедине с жестокой реальностью.
Она только сейчас стала понимать, в какую жуткую историю влипла со своим расследованием... И как прав был Андрей Заварзин: чего-то и не договаривая до конца, он все же предупреждал ее об опасностях, каким она себя подвергает.
Он, кажется, обещал ей защиту на случай возможных осложнений... Ну и где он, этот крутой с виду «детектив»? Да что он может сделать против Караева, которому сам черт не брат?!
Громила взял со стола жгут и стал перетягивать ей руку выше локтя.
— Не надо... Пожалуйста, прошу вас, — взмолилась она против собственной воли. — Не делайте этого... Вас потом... всех накажут!
Ответом ей был громкий хохот. Возможно, именно поэтому они не расслышали звона битого стекла, донесшегося одновременно снизу, где у входа, в привратницкой, коротал время охранник, и на этаже, где они находились сами, — со стороны летней террасы.
Распахнув дверь, Заварзин на мгновение застыл на пороге. Он в один миг вобрал в себя всю картину: Алину Бельскую, которая в разорванной одежде полусидела-полулежала в глубоком кожаном кресле в полуобморочном состоянии с туго перетянутой жгутом обнаженной рукой; он видел двух подонков, один из которых сидел в кресле, а второй стоял к нему спиной, и еще он внимательно наблюдал за верзилой, одетым в черный похоронный костюм, — тот, первым заметив возникших на пороге незваных гостей, взял со стола не шприц, как собирался, а хищно сверкнувший в его ладони острым лезвием нож.
