— Степанида, никогда нельзя знать, какие сведения
полезные, а какие нет, — сказал Костя. — Иной раз самое, казалось бы,
ненужное выходит на первый план. Ладно, а как он был одет?
— Костюм на нем темно-серый, рубашка голубая, галстук
синий с красным, — припомнил Валерка. — Да, еще у него обручальное
кольцо было.
— Ну, насколько хорошо он говорил по-французски, вы,
наверное, судить не можете?
Валерка только руками развел.
— Он хорошо говорил, — подала голос Наташа. —
У меня слух хороший.
— Валер, попробуй еще разок ему звякнуть, вон сколько
времени уже прошло, — напомнила Степанида.
— Да-да, позвони, — кивнул Костя.
Валерка подключил магнитофон и набрал номер. И почти тотчас
в трубке раздался мужской голос:
— Алло!
— Это Филипп Аркадьевич? — охрипшим вдруг голосом
осведомился Валерка.
— Да, я! Кто говорит?
— Это Валерий, друг Наташи Истоминой.
— Ах да, ну конечно, — несколько смутился Филипп
Аркадьевич. — Что ты хочешь, друг мой?
— Как что хочу? Никто из милиции сюда не приходил, и
вообще ничего… Вы были на Петровке?
— Ну, разумеется, был! И говорил не только с Вадимом,
но и с самим майором Витковским. Этим делом уже занимаются! А вас решено не
беспокоить. Мы с Пьером дали все показания.
— Как-то странно…
— Странно? А что ж тут странного? Я для того и
обратился к старому знакомому, чтобы все делалось не формально, а так, как
следует!
— Но разве не следует опросить всех свидетелей,
поговорить с пострадавшей, осмотреть, наконец, место преступления? Как же без
этого искать вора?
«Черт бы побрал этих продвинутых подростков, — подумал
Филипп Аркадьевич. — Все-то они знают!»
— Ах, Валерий, ты попросту насмотрелся фильмов,
начитался книг… И тебе кажется, ты все на свете знаешь, а это, друг мой, не
так… Увы, не так! Майор Витковский, — он таинственно понизил голос, —
специалист по хищениям произведений искусства, он знает, что делает. Подумай,
ведь этот налетчик пробыл в квартире от силы полторы минуты и, разумеется, не
оставил никаких следов. А два взрослых человека, ей-богу же, дадут куда более
точные и четкие показания, нежели смертельно напуганная девочка. К тому же
следствие занимается сейчас отработкой всех, кто может иметь к этому делу
отношение, и вдобавок они уже известили Интерпол, так что этим делом занимаются
на самом высоком уровне, можешь мне поверить. Конечно, не исключено, что к вам
еще обратятся, но… Я просил по возможности этого не делать. Вот и все, ты
удовлетворен, друг мой?
— Да, пожалуй… Только вот Наташа боится, что если картина
не найдется, то… Что скажет ее папа, когда приедет? Он же спросит, почему она
сама не заявила в милицию?
— Видишь ли, друг мой, — он опять понизил
голос, — есть версия, что этот бандит… Ну, одним словом, что именно Наташа
навела его на квартиру!
— Как? — искренне обалдел Валерка.
— Пойми меня правильно, она девочка еще несмышленая,
мало ли с кем могла познакомиться, показать картину какому-нибудь мальчишке, а
тот рассказал о ней кому-то еще, и пошло-поехало, понимаешь?
— Да, — выдавил из себя Валерка, потрясенный
наглостью этого человека.
— Разумеется, она этого не хотела, но факт остается
фактом! Только ради бога не говори ей этого, не расстраивай бедняжку.
— Но тогда… Тогда тем более надо было бы ее
расспросить!
— Но я же сказал — это лишь одна из нескольких версий.
— А… Ну да… Что ж, спасибо за информацию!
— Кстати, как Наточка? Успокоилась?
— Да нет, то и дело плачет… На нее столько свалилось!
— Вот-вот, зачем ей еще добавлять неприятностей, если
их можно избежать, ведь правда?
— Правда.
— Вот мы и поняли друг друга. Ну что ж, буду держать
вас в курсе дела. А если что, звоните!
— Филипп Аркадьевич, а вот Наташа спрашивает, вы никуда
сейчас не уезжаете?
— Да нет, я никуда не собираюсь пока. Еще вопросы есть?
— Нет. Спасибо. До свидания.
— Я рад, что ты с Наташей. Ты, кажется, хороший малый.
Ну, бывай!
И он повесил трубку.
Из кухни, где стоял второй аппарат, выскочил Костя.
— Ну и прохиндей! Ну и скотина! — кипятился
он. — Наташа, видите ли, навела… Ах, сволочь!
У Натки задрожали губы.
— Он сказал, что это я навела?
— Намекнул. Сказал, что существует такая версия! Это
чтобы ты не рыпалась!
— А я вот чего не пойму, — заговорила
Степанида, — нешто он полный придурок?
Все вопросительно взглянули на нее.
— На фиг нужно было, чтобы бандюка этот ворвался с
пушкой, как раз когда они туточки были? Разве ж не лучше было бы без них, и
тогда никто бы ничего на них не подумал? Что-то тут не так…
— А может, они хотели специально заморочить мне голову,
чтобы я не обращалась в милицию, а? — сказала Наташа.
— Возможно, — кивнул Костя, — ведь в другой
ситуации Наташа вызвала бы милицию, настоящую милицию, и та того и гляди вышла
бы на след преступников. Хотя все равно это как-то уж очень глупо и
непрофессионально… И вот еще что… Они ведь не могли знать, что вы оставите
дверь открытой. А сами они такой попытки не делали?
— Вроде нет… — неуверенно сказал Валерка. — А
может, они заметили, что Наташа не закрыла дверь, и просто обрадовались, что
она им на руку играет?
— Вот это похоже на правду! — воскликнула Степанида. —
Они небось подумали, что она по рассеянности…
— Да, значит, как я понимаю, — задумчиво
проговорил Костя, — их задача состояла в том, чтобы этот тип произвел как
можно меньше шума, не ошибся в выборе картины и не опасался бы милиции. А
заодно не натворил бы чего-нибудь лишнего, учитывая, что в руках у него было
оружие. Кстати, оно вполне могло быть не боевым, а игрушечным. Так что же из
всего этого следует? Я полагаю, что…
— Из всего этого следует, что картинка не им нужна, они
только исполнители! — заявила Степанида. — А за ними стоит кто-то
еще!
— Ну ты даешь! — воскликнул Костя. — Ты
просто читаешь мои мысли! Из молодых, да ранняя! — засмеялся он. —
Это у вас семейное, что ли? Мотька тоже сообразительная была!
— Почему это была? — оскорбилась вдруг Степанида.
— Ну, для наших дел она, считай, погибла! —
улыбнулся Костя. — У нее теперь другая дорога.
— Погодите, это лирика! — закричал Валерка. —
А что мы делать-то будем?
