— Тихо! Руки на машину! Стоять!
Пешнев скорчился от ужаса и тут же ощутил, что к затылку его
приставлен ствол.
— Не рыпаться!
— Что вы хотите? — пролепетал Пешнев.
— Молчать!
Пешнев слышал, что кто-то открывает дверцы машины. Это
конец! И буквально через минуту тот же грубый голос приказал:
— Сесть на землю! Ты, старый хрыч, я кому сказал! А ты,
парень, пойдешь с нами! Живо, живо, двигай ножками!
Олег вскочил и, умирая со смеху, под дулом игрушечного
автомата пошел к своей машине. Он успел заметить, как Валерка, тоже в черной
маске, с «дипломатом» в руках садился в джип. Вся операция заняла от силы
полторы минуты, но Пешневу они показались вечностью. Джип взревел и рванул с
места. Пешнев вскочил, попытался разглядеть номер, но где там. Он кинулся к
передней дверце. «Дипломат» лежал на переднем сиденье. А теперь его не было.
От ужаса у него волосы встали дыбом. Картина Сислея,
подлинник, который он с таким великим трудом раздобыл, досталась каким-то
случайным дорожным бандитам! Ведь если бы у него не спустило колесо… Он закрыл
лицо руками. И что теперь с ним сделает Бабай? Он же не поверит ни одному его
слову, решит, что он все это выдумал, чтобы завладеть картиной самому! «Идиот,
какой же я идиот! Ведь этот симпатичный парень с широкой улыбкой был с ними
заодно, они же уехали на его джипе. А что, если нет? Что, если они похитили
парня вместе с джипом? Он ведь, кажется, был в машине один?» Все эти мысли
вихрем проносились в голове Пешнева, пока он, чертыхаясь, менял колесо. «Какой
выигрыш во времени! Я их теперь ни за что не догоню. И как теперь быть? Надо
ехать к Бабаю, ничего не попишешь! Легко сказать… Господи, что же теперь будет?
Без денег за Сислея я не смогу уехать за границу, и когда вернется Истомин… Да,
положение… Эх, надо было взять с собой Лебедушу! Стоп! Кто, кроме Бабая и
Лебедуши, мог знать, что я поеду в это время и в этом направлении? Бабай! Ну,
конечно, это Бабай! Ему просто не хотелось платить за картину, и он решил
завладеть ею таким образом… Просто не заплатить он не мог… Его репутации
коллекционера был бы нанесен непоправимый урон, а вот нанять молодчиков… Хотя
нет, это на него уж очень не похоже… А впрочем, надо проверить! Но если это не
Бабай, то, значит, Лебедуша? На него это как раз очень похоже! Хотя со мной он
всегда был безупречен, мы так давно знаем друг друга, он мне жизнью обязан. А
впрочем, кто бы это ни был, не видать мне ни Сислея, ни денег… Правда, и
милиция ничего со мной не сделает, ведь картины у меня нет! И сколько ни ищи… И
денег не будет, так что в глазах милиции я буду чист как стеклышко!»
За всеми этими мыслями он и не заметил, как поменял колесо,
вытер руки, посмотрел на свои чудовищно грязные штаны, плюнул и сел за руль.
Ничего, пусть Бабай видит…
Мальчишек тем временем трясло от восторга. Костя взломал
замки «дипломата», и взору их представилась небольшая картина без рамы.
— Это она! — завопил Валерка. — Ура! Все
вышло просто гениально!
— А тебе этого Филиппка не жалко? — усмехнулся
Олег. — Мне, честно говоря, не по себе, — признался он. — Я
понимаю, что он вор, но…
— Ерунда! Что ты несешь? Он вор! Он хотел продать
краденую картину, которая…
— Погоди, Валер, думаешь, я идиот? — перебил его
Олег. — Но…
— Это называется абстрактный гуманизм! Мы же ничего плохого
ему не сделали. Мы даже не прокололи ему шину! Она сама… Мы просто забрали у
него краденую вещь, кстати, чтобы вернуть ее хозяевам. Подумаешь, штаны он
испачкал, большое дело.
— А вообще-то, — проговорил Костя, — это
статья!
— Какая статья? — не понял Олег.
— Уголовного кодекса. За попытку вооруженного
ограбления…
— Во-первых, это была не попытка, — усмехнулся
Валерка, — а ограбление, только вооружение-то игрушечное…
— Все равно!
— Что же делать? Раньше надо было думать, — засмеялся
Валерка. — Но зато — мы не просто вернули картину владельцам…
— Еще не вернули, — поправил его Костя.
— Вернем! — отмахнулся Валерка. — А мы еще
сохранили национальное достояние России!
— Ты думаешь, Сислей — национальное достояние? —
спросил Олег. — По-моему, это просто достояние, а национальное… это
другое. Вот, скажем, Серов или Левитан — это национальное достояние.
— Это уже тонкости, — поморщился Валерка. —
Но в общем вы меня поняли.
Джип уже приближался к Кольцевой дороге.
— Куда поедем? — спросил Олег.
— К Наташе! — решительно заявил Валерка.
— Но ты же сам говорил… — начал Костя.
— Говорил и от своих слов не отказываюсь — картину надо
пока спрятать. Но уж показать Наташе, что она у нас, мы обязаны, иначе она нам
просто не поверит, и правильно сделает.
— А где прятать-то будем? — полюбопытствовал
Костя.
— Думаю, лучше всего или у Митьки, или у Аськи.
— Почему?
— Потому что они совсем посторонние. Еще на нас они
могут выйти, а туда им в голову не придет соваться.
— А как, по-твоему, они на нас выйдут? —
заинтересовался Олег.
— На меня им выйти ничего не стоит! Они меня знают!
— Валер, неужто они догадаются, что это сделал
ты? — рассмеялся Олег.
— Предположить могут.
— А по-моему, решать, куда спрятать картину, должна
Наташа, — сказал Костя.
И все с ним согласились.
Глава X. Смятение
Степанида убрала квартиру, сбегала в магазин и на почту,
попила чаю с Юлией Арсеньевной, а ребята все еще не подавали о себе вестей. Она
ужасно беспокоилась. Наконец, простившись с Юлией Арсеньевной, она вернулась к
Наташе. Еще вчера Степанида дозвонилась Матильде и предупредила ее, что поживет
несколько дней у подруги. Она просто не могла сейчас оставить Наташу одну.
— Ну что, не звонили? — с порога спросила она.
— Нет, — покачала головой Наташа.
— Ой, Натка, мне чего-то так страшно!
— Мне тоже… Валерка сказал — им предстоит операция! Как
думаешь, что это значит?
— Их трое… Наверное, попытаются проникнуть в квартиру
этого твоего Филиппа…
— Какой кошмар! — схватилась за голову Наташа.
Но тут зазвонил телефон. Она бросилась к нему.
— Алло, я слушаю!
— Наточка?
Она узнала голос Филиппа Аркадьевича.
— Да, это я. Здравствуйте.
— Наташенька, скажи, у тебя есть новости? —
каким-то заискивающим тоном осведомился он.
