— Откуда тот парнишка-студентик мог про все это узнать?
Откуда, я тебя спрашиваю? Только от девчонки! Только! И не в него все
упирается, а в нее!
— По-твоему, эта соплячка могла такое организовать?
Чушь! Она же совсем дуреха…
— А этот твой французик? Может, его рук дело?
— С ума сошел? Он только и способен лопотать
по-французски… Он там со страху чуть не обделался, все таблетки пил…
— Тогда, значит, девчонка все устроила, ну, может, не
одна, а с чьей-то помощью…
— Ну и что ты предлагаешь?
— Первым делом смотаться туда и поглядеть, не висит ли
картина на старом месте. Но, конечно, надо нагрянуть без звонка…
— Допустим, картины там нет, дальше что?
— А ты, друг, посоветуйся с папой своим, вот у кого
голова!
— Некогда, Лебедуша, тут нельзя время терять, и если уж
ехать к девчонке, то прямо сейчас!
— Ишь, заторопился! Ты ж ее даже замочить не сможешь!
— Замочить? — ужаснулся Пешнев. — Зачем?
— А как ты картину-то добудешь теперь? Теперь уж только
замочить придется.
— Но если картины там нет? Тогда как быть?
— Если картины нет, заловим парня на джипе и поговорим
с ним как следует. Не волнуйся, я из него все вытрясу!
— И что?
— Как что? Отвезу за город, да и головой в пруд.
— Ты его не видел! Это такой здоровый бугай!
— Ничего, я тоже не маленький! — зловеще
усмехнулся Лебедуша. — Ну что, друг, поехали для начала к твоему папе?
Посоветуемся, а?
— Пожалуй… — неуверенно произнес Филипп
Аркадьевич. Его до обморока пугали разговоры об убийстве, без которого,
кажется, на сей раз не обойтись.
Однако посоветоваться с Аркадием Владимировичем им не
удалось. Старик плохо себя чувствовал, кашлял, задыхался, пришлось сыну сделать
ему укол и дождаться, пока он уснет. И лишь в начале двенадцатого им удалось
выйти из квартиры.
— А не поздно сейчас туда ехать? — неуверенно
проговорил Пешнев.
— Ничего не поздно, небось девка видак смотрит, пока
родителей нет.
— Но что я ей скажу?
— Скажи, что… Ты, Филя, купи ей что-нибудь. Прояви
заботу об одиноком ребенке.
— Что мне ей купить?
— Купи ей коробку конфет, фрукты, торт какой-нибудь
пошикарнее…
— Лебедуша, это мысль! — оживился Филипп
Аркадьевич. — В самом деле!
Они заехали в супермаркет, открытый круглые сутки, и Пешнев
накупил там фруктов, пирожных и большое ведерко мороженого.
— Вот, с такими дарами можно и ночью заявиться! —
одобрительно заржал Лебедуша. — Значит, так, если картина там, оставь
сладости и быстро сматывайся. Дальше я сам ею займусь. А если нет, посиди,
попей чайку и выспроси у нее как-нибудь похитрее, кому она об этом говорила. Да
заодно узнай, не протрепался ли кому-нибудь этот ее дружок…
— Хорошо, — кивнул Пешнев.
«Хонду» он поставил на параллельной улице. Лебедуша должен
был ждать его в машине. А сам Филипп Аркадьевич с двумя фирменными пакетами
супермаркета быстрым шагом направился к дому, где жили Истомины.
Наташа и Степанида еще не спали. Они были слишком
взволнованы всем происходящим и к тому же решили приготовить еду для Наташиной
мамы. Поставили варить курицу. Степанида внимательно следила, чтобы не убежала
пена с бульона, а Наташа чистила морковку.
— А луковицу чистить не нужно, — предупредила
Степанида.
— Почему?
— Чтобы бульон был золотистый, — со знанием дела
заявила Степанида.
— Откуда ты знаешь?
— От Матильды, а она от Аськиной тети Липы. Матильда
такие супы варит — пальчики оближешь.
— Тебе с ней хорошо, Степа?
— Очень даже. Только теперь я ее мало вижу…
В этот момент в дверь позвонили. Девочки испуганно
переглянулись.
— Кто это? — прошептала Степанида.
— Не знаю!
— Может, не открывать?
— Нет, нельзя. Давай спросим, кто это.
Она выскочила в прихожую. Степанида за ней.
— Кто там? — спросила Наташа.
— Наточка, это я, Филипп Аркадьевич. Открой, детка, на
минуту, я тут тебе кое-что привез… Извини, что так поздно…
Наташа открыла дверь. Из-за ее спины выглядывала Степанида.
Пусть видит, что Натка не одна.
— Здравствуй, Наточка. О, у тебя тут подружка?
Замечательно! А я вот привез тебе… сладости, подумал, что тебе одной грустно.
Вот тут фрукты, а тут пирожные… А вот мороженое…
— Спасибо, но зачем… — растерянно спросила
Наташа, — не надо, у меня все есть…
Он сунул пакеты Наташе в руки и сделал шаг к двери гостиной.
Бросил взгляд на стену, где раньше висел Сислей, и тяжело вздохнул.
— Знаешь, вопреки всему я как будто надеялся, что
картина висит, где висела, — смущенно произнес Филипп Аркадьевич. —
Вот умом понимаю, что ее нет и пока быть не может, а…
— Да, у меня тоже так… Каждый раз, как прихожу сюда,
надеюсь… — призналась Наташа. — Филипп Аркадьевич, от вашего майора никаких
известий пока.
— Ну, милая, прошло еще так мало времени. Но ты не
теряй надежды! А я буду держать тебя в курсе дела. Ну что ж, спокойной ночи,
девочки!
И он быстро вышел. Заперев за ним дверь, Наташа сказала:
— Ты поняла, зачем он приходил?
— Что ж я, совсем дура? Приходил поглядеть, не висит ли
картинка на своем месте. Ох и кисло ему, видать, вон сколько сластей
накупил! — засмеялась Степанида. — Ой, мамочки, бульон!
Она бросилась в кухню, где на бульоне уже появилась
противная серая пена. Аккуратно сняв ее шумовкой, Степанида посолила суп,
бросила туда морковку, лук, зелень и уменьшила огонь.
— Натка, тащи сюда гостинцы, поглядим, чего там есть.
Не пропадать же добру!
Глава XIII. Кража со взломом
Филипп Аркадьевич вернулся к своей машине.
— Быстро ты управился. Картины, значит, нет на месте?
— Нет. И Наташа там не одна.
— А с кем?
— С подружкой. По-моему, она там ночует.
— А как они себя вели?
— Удивились. И только. Еще она спросила, почему нет
никаких вестей от майора Витковского…
— Послушай, Филя, я вот что подумал… Надо завтра утром
позвонить девкам от имени этого самого майора, поговорить с ними, ну так, чтобы
доверие внушить, они могут расколоться! Запросто!
