— Не успела Матильда уехать, как у них сразу физик
заболел! Это еще проверить надо!
— Да ради бога, могу даже телефончик учительской
дать! — с готовностью отозвалась Алка.
Тетя Тася что-то проворчала, но телефончик не взяла.
— Ну, так на чем мы остановились? — спросила
Степанида.
— На том, что эта дура собралась бриллиантовые сережки
продавать! — напомнила Алка.
— А что же мне делать? По крайней мере сережек мама еще
не скоро хватится, а что картины нет, сразу заметит! И еще… Если картина
найдется, я папе все расскажу, и он мне сережки купит…
— Между прочим, папа твой тоже может заподозрить
тебя! — хмыкнула Алка.
— В чем это? — испуганно вскинула брови Наташа.
— В том, что ты просто все наврала. Если картина будет
на месте, как ты докажешь, что она вообще была украдена? — гнула свое
Алка.
— Ой, правда, — вконец растерялась Наташа. —
Девчонки, что же мне делать? Хоть вешайся!
— Еще чего, из-за картины вешаться, — возмутилась
Степанида. — Нет, Натка, погоди, давай-ка все обдумаем…
— Вот-вот, думать оно полезно, — кивнула Алка.
— Нат, а больше у тебя ничего не пропало, кроме
картинки? — поинтересовалась Степанида.
— Нет, — покачала головой Натка, — ничего.
— Ты уверена?
— Ну, вроде…
— Ладно, а замок в порядке был?
— Да.
— А у кого еще есть ключи от вашей квартиры?
— Еще только у Юлии Арсеньевны. Больше ни у кого. Но
она не могла.
— Это и козе понятно…
— Между прочим, козе, может, и понятно, а мне
нет! — заявила вдруг Алка.
— Что тебе непонятно? — удивилась Степанида.
— Почему это ваша Юлия Арсеньевна не могла спереть
картину?
В ответ Натка и Степанида искренне расхохотались.
— Чего ржете-то?
— Ах, Алка, видела бы ты ее! — сказала Степанида.
— Да мы же ее столько лет знаем! — поддержала ее
Наташа.
— Ничего это не значит! Я ж не говорю, что она сама
украла! Но мало ли кто из ее знакомых мог знать про ключи и про картину? Даже и
дочка ее, артистка эта, или кто-то еще…
Степанида задумалась.
— Натка, а про эту картину многие знали? —
спросила она немного погодя.
— Ну, откуда я-то знаю? — пожала плечами Наташа.
— А у вас есть с Юлией Арсеньевной общие знакомые?
Наташа непонимающе взглянула на Степаниду.
— Я имею в виду, есть такие люди, которые и к вам
ходят, и к ней?
— По-моему, нет.
— А мог кто-то из ее знакомых зачем-то попасть в вашу
квартиру?
— Мог, наверное.
— Знаешь, Натка, мы попробуем… — задумчиво
проговорила Степанида.
— Что попробуете?
— Найти твою картинку.
— Как это? — разинула рот Наташа.
— Ну, как, я еще не могу тебе сказать, но попробовать
можно.
— И что будет, если вы ее найдете?
— Если найдем, то… Там поглядим.
— И вы считаете, что есть надежда?
— Надежда всегда есть, — улыбнулась Алка. — А
у Степки голова очень приспособленная.
— Приспособленная? Для чего приспособленная? —
недоуменно осведомилась Наташа.
— Для всяких детективных дел.
— Погоди, Ал, я ничего не обещаю! Но попробовать надо.
Только придется привлечь еще одного парня…
— Валерочку? — не без ехидства поинтересовалась
Алка.
— Его. Вот у кого голова…
— Девочки, миленькие, вы правда попробуете мне помочь?
— Попробуем, — кивнула Степанида.
— Ой, я даже не знаю… Если картина найдется… я вам так
благодарна буду. Но как же вы искать ее собираетесь?
— Ну, для начала отработаем версию с ключами Юлии
Арсеньевны, — с важным видом заявила Степанида. — А там видно будет,
может, что-нибудь еще откроется. А твоя мама долго в больнице пробудет?
— Долго, — понурилась Наташа, — у нее сильный
приступ был…
— С одной стороны, это плохо, а с другой… С другой, нам
это на руку! — сказала Алка. — Извини, конечно…
— Да нет, я понимаю.
— А папа твой, он в курсе, что мама заболела?
— Нет, мама запретила ему сообщать, она говорит, эта
экспедиция для него очень-очень важна… Он у нас археолог.
— Понятно, сплошные тайны, — вздохнула Алка.
— Да!
— Натка, скажи мне такую вещь… Кто из твоих знакомых
или родных знает, что папа в Чили, а мама в больнице? — деловито спросила
Степанида.
Наташа задумалась.
— Ну, тетя Лиза в курсе, это мамина двоюродная сестра…
И еще Маруся…
— Кто такая Маруся?
— Мамина подруга. А больше, кажется, никто.
— А дочка Юлии Арсеньевны?
— Я ей не говорила сама, но Юлия Арсеньевна могла
сказать запросто… Ой, девочки, что же теперь, всех подозревать, да?
— Такое наше дело, — воскликнула Алка.
— Но это же ужасно, — сцепив руки замочком,
проговорила Наташа.
— Погоди ужасаться, Нат, а скажи лучше, кто-нибудь из
класса про эту картину знал? — спросила Степанида.
— Из класса? Нет! Мне мама с папой давно внушили, что
про такие вещи никому лучше не рассказывать… Вы первые…
— Понятно. Уже легче. Вообще-то, круг подозреваемых не
такой уж широкий, — заметила Степанида. — Вот если бы дверь взломали,
тогда это мог бы быть кто угодно, и мы вряд ли нашли бы преступника. Но он
сделал глупость, вошел в квартиру, открыв замок ключом, и этим здорово облегчил
нам задачу. Кстати, Натка, у вас ни у кого ключи в последнее время не
пропадали, хоть ненадолго, а?
— Нет, — уверенно ответила Наташа.
— А где мамины ключи?
— У меня.
— Этот вор — придурочный! — заявила вдруг Алка.
— Почему? — не поняла Наташа.
— Потому что понятно даже ежу и козе — он пришел
специально за картиной, ничего больше не тронул, значит, он промышляет именно
картинами, и его несложно будет вычислить.
— Натка, а может, все-таки заявишь в милицию? Они могут
его мигом найти! — предложила Степанида.
— Нет, — покачала головой Наташа. — Какой бы
он придурочный ни был, этот вор, но должен понимать, что я сразу в милицию могу
заявить. Значит, у него алиби заготовлено, он, наверное, ждет, что к нему
милиция может нагрянуть, а вот если мы… вернее, вы…
