Допросил арестованных. Осторожно, без спецсредств. Это прояснило ситуацию. Все они принадлежали к различным сектам и частенько очень не любили друг друга. «Ах, эти! Да у нас нет с ними молитвенного общения!» Понятно. Похоже, что и обычного общения нет. Если связной Терезы и передал информацию, то только своим. Свои и ушли, бросив остальных на милость Эммануила. Жаль! Я был уверен, что она бы предупредила всех. По крайней мере тех, кого знала.
Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Но и эти люди тоже. Я не люблю сектантства.
После истечения суток я прождал еще часов пять. На всякий случай. Марк смотрел на меня с усмешкой.
— Может, хватит резину тянуть? — наконец сказал он.
Я вздохнул:
— Да, Марк, давай. Одна сотая миллиграмма на литр.
— Это уж как получится.
Газ действует быстро. За считаные минуты. На поверхности стали появляться люди: в слезах, с красными лицами, задыхающиеся от кашля. Некоторых рвало.
Я сжал губы. Я заставил себя смотреть. Им оказывали первую помощь, давали кислород, отводили к машинам «Скорой помощи».
— Перестраховщик! — ворчал Марк. — У них минут через пятнадцать все пройдет.
— А побочное действие? — я перевел взгляд на Эфраима.
— Правильно, правильно. Лучше перестраховаться.
Пятьдесят три человека пришлось отвезти в больницы. Остальных — по тюрьмам. Всего более двухсот человек за полчаса. Мало? Или много?
Солдатам приказали надеть противогазы и спуститься в пещеры. Я торопился. Доза зависит не только от концентрации, но и от экспозиции. В таком состоянии из пещер можно и не выйти.
Вначале все шло хорошо. Вытащили еще человек десять. Живых.
— Много там народу? — спросил я.
— Почти никого нет.
Я вздохнул.
Эфраим не разделял моего оптимизма:
— В пещерах несколько уровней.
Около шести вечера нашли первые трупы. Двое: мужчина и женщина.
— Место неудачное, — пояснил Эфраим. — Вещество тяжёлое, скапливается в таких углублениях.
В половине седьмого солдаты спустились на нижний уровень.
Хлорпикрин в несколько раз тяжелее воздуха и на нижний уровень должен проникать очень эффективно. Но система имеет трехмерную геометрию. Что, если спуск, а потом подъем?
На нижнем уровне прошли коридор и два зала, потом был этот самый подъем и третий зал. Там солдат встретили выстрелы.
Идиоты! Я уж надеялся обойтись малой кровью.
Полегло полотряда. Марк приказал отступать.
Мне стало ясно: второго акта не избежать.
Ночью я написал отчет Эммануилу и сел ждать ответа. Господь был оперативен и зол. В Америке дела шли неплохо. Накануне пала Парагвайская республика, орден иезуитов был окончательно уничтожен. Эммануил стал полновластным Господином Мира.
— Хватит с ними нянчиться. Закачайте туда что-нибудь серьезное, чтобы никто не вышел! Кто не со Мною, тот против Меня! — он цитировал Евангелие от Матфея. К месту.
Утром я зашел к Марку и положил распечатку ему на стол. Было шесть утра. Я все равно не спал, но мой друг был уже одет и вполне в форме.
Бросил взгляд на письмо Эммануила, выглянул за дверь, крикнул кому-то:
— Позови Ефима!
Ефимом у него назывался Эфраим Вейцман. Оба вояки вполне сработались, несмотря на нелюбовь Марка к евреям.
Минут через десять мы втроем склонились над очередными таблицами. Точнее, склонился я. Мои помощники и так ориентировались в этих вопросах.
Я ткнул пальцем в клетку с надписью «VX». Эта гадость привлекла меня в основном наличием антидота и вроде как легкой смертью, ежели таковой не поспеет вовремя.
Марк посмотрел на мой палец. Скептически.
— Петр, ты подумай немножко.
— А что?
— Вещь современная, конечно. Но нам не подходит. Тяжелый он, как сволочь. Будет та же история, что с хлорпикрином.
Я посмотрел на формулу и прикинул молекулярную массу. За сто. У воздуха — двадцать девять. Марк был совершенно прав.
— Здесь антидот есть, — вздохнул я. — Атропин.
— Петр, ну какой атропин! VX убивает минут за десять, а потом мы будем несколько часов ждать, пока осядет. При больших концентрациях против него противогазы не помогают. Здесь гробы надо готовить, а не атропин.
Я перевел взгляд на Эфраима.
— V-газы стойкие, — сообщил тот. — Будет заражение местности.
— Угу! — подхватил Марк. — Мы здесь все загадим.
— А что ты предлагаешь?
— Смотри сюда!
— Цианид водорода?
— Синильная кислота. Позапрошлый век, но то, что надо. Легкое, подвижное и антидоты есть, если так уж хочется.
— И нестойкое, — подхватил Эфраим. — Здесь же кибуц.
— Кибуц в любом случае надо эвакуировать. Хрен его знает, куда ветер подует.
Цианиды прочно ассоциировались у меня с детективными романами. Герой пьет отравленное вино и умирает, не допив бокала.
— А как оно убивает?
— Ну-у, — протянул Марк. — Остановка дыхания.
Я отобрал у него таблицу.
«Блокирует дыхательный фермент цитохромоксидазу и вызывает кислородное голодание тканей. При острых отравлениях наблюдается раздражение слизистых оболочек, слабость, головокружение, тошнота, рвота. Затем — редкое глубокое дыхание, мучительная одышка, наступает замедление и остановка дыхания».
— Это все равно, что их всех повесить, — заявил я. — Точнее, неудачно повесить, когда человек умирает не от перелома шейных позвонков, а от удушья.
— А что ты хотел! Петр, легких смертей не бывает.
— Я бы вообще не хотел!
— Оно понятно, — сказал Марк. — Я бы тоже не хотел. Я бы тоже поломался, если бы они не положили наших ребят, А теперь я закачаю отравой все их норы сверху донизу, и никто меня не остановит.
Понятно. «Наши ребята!» Для Марка — это все. Это фатально.
— Ну и закачивай!
— Угу! Так я считаю, что приказ получен?
Я проигнорировал его и повернулся к Эфраиму.
— Это были мои люди, — сказал он.
— Ладно. Два голоса против одного. — Я развел руками. Хотя, честно говоря, я их умыл.
— Пошли, Ефим, — сказал Марк. — Надо готовить операцию.
— Подождите!
Они обернулись.
