Вертолет летел низко над горами. В долинах уже появились проталины, покрытые яркой весенней зеленью, по склонам серебристыми змеями сбегали ручьи, но на вершинах еще белел снег. Христиан полулежал в кресле, прикрыв глаза, стараясь вслушиваться в информационное пространство. Мысль или эмоциональный всплеск. Высший? Иной? Человек?
Сервенты смотрели в иллюминаторы и бурно обсуждали увиденные красоты.
— Ребята, потише! — приказал Высший.
— Мы тоже ищем, товаби.
Как бы не так! Homo passionaris просто нравился процесс полета. Хлебом не корми, дай куда-нибудь полететь или поехать. И осматривать окрестности им тоже интересно. Может, и найдут пропавший самолет. Но было пусто: и на земле, и в эфире.
— Нужно захватить больший район, — заметил Высший. — Они могли сбиться с курса.
Полетели на юг. Пусто. Охватили район восточнее. Тот же результат. Повернули обратно, на север. Еще севернее.
— Мне очень не нравятся вон те облака впереди, товаби, — сказал пилот. — Там могут быть нисходящие потоки.
— Тихо! Там, кажется, кто-то есть. Я чувствую. Туда, туда, дери, как раз к тем облакам. Это очень опасно?
— Я попробую взять левее, товаби.
Бело-серая кучевая пирамида медленно выплывала из-за скал, словно огромный океанский лайнер. Вдруг вертолет тряхнуло и неудержимо повлекло вниз, в глубокий полузаснеженный каньон. Сервенты и слуга с ужасом взглянули на пилота. Христиан тоже посмотрел на него, но спокойно и обнадеживающе. В такой ситуации человека, от которого зависят жизни, является разумным поддержать и поделиться с ним энергией. Машину бросило влево, к другому концу каньона. Рядом мелькали скалы, чуть не касаясь лопастей винта. Мотор отчаянно заревел, скалы замедлили движение и остановились. Вертолет завис в расщелине и начал медленно подниматься вверх.
Пилот вытер пот и перевел дыхание.
— Ну и место, товаби! Если бы мы летели на самолете, точно бы вошли в штопор. Срыв потока!
— В штопор, говоришь? — задумчиво повторил Христиан.
— Товаби! Смотрите, там, на площадке! — Катя показывала в окно на проплывающий мимо скальный уступ. — Черное. По-моему, это обломки самолета. И человек рядом.
Христиан посмотрел туда. Да, черная груда похожа на обломки самолета. И человек размахивает руками. Нет, не человек. Иной. Высший установил мысленный контакт.
— Это Иной Пит Уэйс. Мы их нашли! Дери, ты сможешь посадить вертолет на этот уступ?
Сервенты и Миша спрыгнули на полурастаявший, почерневший снег. Христиан спустился вслед за ними и встретился взглядом с Иным. Тот почтительно поклонился.
Пит Уэйс выглядел, мягко говоря, отвратно. Худое изможденное лицо, сальные волосы, грязная потрепанная одежда. Высший знал, что все равно все стерильно. Иной не потерпит на себе микробов. Но впечатления это не меняло. Пит поднял голову и приготовился к сканированию. Христиан занимался этим долго, минут пятнадцать. Потом вздохнул и вслух сказал:
— Показывай!
Иной отвел их к отвесной скальной стене, к которой примыкала площадка. Над маленьким закутком три на полтора метра нависал каменный козырек, защищавший его от снега. Здесь лежало нечто, накрытое брезентом. Иной опустился на корточки и откинул ткань. Там лежал труп Высшего. Дэн Шварц. Нетленное тело. Процесс разложения был остановлен сразу после смерти, и его не коснулось гниение. Вот только у трупа отсутствовали рука и нога. И на груди под разорванной одеждой множественные следы от ран.
— Миша, Никки, заверните и отнесите его в вертолет. И оставайтесь там. Мы тоже садимся. Через десять минут улетаем.
— Но, товаби, — удивился Ник, с отвращением косясь на труп. — Их же было шестеро. Где остальные?
— В вертолет, дери, — приказал Высший. — Здесь больше никого нет.
Никки вздрогнул от обращения «дери». От своего товаби это звучало, как наказание. Или приказ слушаться и не разговаривать. Он укоризненно посмотрел на господина: «За что?» — «Чтобы не забывался», — подумал Христиан.
Тело погрузили в вертолет, и он поднялся в воздух.
— Товаби, что здесь произошло? — спросила Катя, переводя любопытный взгляд с Христиана на Питера Уэйса и обратно.
— Эта история не для ушей homo passionaris! — отрезал Христиан.
— Почему?
— Вы можете это слишком болезненно воспринять.
— Товаби, мы уже не дети, — заметил Ник.
— При чем тут возраст? Вы — homo passionaris, у вас другое восприятие. Даже если бы вам было по восемьдесят лет, а не по двадцать два, я бы подумал, пересказывать ли вам происшедшее.
Честно говоря, Христиану самому была несколько неприятна эта история. Хотя, конечно, Дэн и Пит поступили наиболее разумным образом. На их месте Христиан сделал бы то же самое. Но нет. Низшие не поймут. Или это даже поучительно? Может быть, они наконец начнут пользоваться в ситуации выбора мозгами, а не незнамо чем?
— Товаби, мы поймем, — упрашивал Ник. — Вы не беспокойтесь. Это ничего не изменит в наших отношениях.
— Ладно, я подумаю.
Вечером все собрались в гостиной Дика. Отдраенный и прилично одетый Питер Уэйс, сам хозяин дома и Высший расположились в креслах перед ярко пылавшим камином. Сервенты — на подушках у ног господина. На улице сильно похолодало, и камин был очень кстати. Homo passionaris с наслаждением смотрели на огонь.
Потом Катя подняла голову и вопросительно взглянула на товаби. Она терпеть не могла, когда Высшие вели между собой эти беззвучные мысленные разговоры, а сервенты оставались в неведении и не у дел.
— Что, Катенька? — спросил Христиан.
— Товаби, вы обещали нам рассказать, что произошло там, в горах.
— Нет, я ничего не обещал.
— Товаби, Высшие, которые относятся к своим сервентам с большим доверием, никогда с ними не конфликтуют, — вмешался Ник.
— Не всегда. Ладно, Пит, расскажи. Для всех.
— Хорошо, ваби. В ноябре прошлого года мы с моим Высшим Дэном Шварцем, отправились на север, в Руби. Он взял с собой двух сервентов и слугу. Дик одолжил нам пилота. Лететь надо было через горы, и там, я думаю, с нами случилось примерно то же самое, что с вашим вертолетом. Но у нас был самолет, и мы вошли в штопор. Билл Лайт, наш пилот, чудом выправил машину, но было уже поздно. На нас летели скалы. Впереди — только эта маленькая площадка, на которой вы нас нашли. «Я попытаюсь туда сесть!» — крикнул Билл. Безумие! Длина метров двадцать. С трех сторон — пропасть, с четвертой — отвесная скала. Но у нас не было другого выхода. Самолет подбросило на камнях, выступом скалы распороло фюзеляж. Перед обрывом Билл резко повернул и врезался в скалу. Он погиб сразу. Кабину расплющило всмятку, а самолет раскололся пополам, как яичная скорлупа. Хорошо, что Билл успел выключить зажигание и не произошло взрыва.
