«Вот именно!»
Тим плюхнулся на край настила.
«Это явная ветвь нашей цивилизации, — продолжил он. — Язык, пусть сильно искаженный, привычки, архитектура».
«Нет никаких сомнений. Кстати, по языку можно попробовать датировать ветвление. Может быть, оно произошло до Начала Изменений».
«Шутишь? Homo naturalis дальше Луны не летали!»
«Ну-уу, искусственные аппараты летали…»
«Нас здесь держат не искусственные аппараты!»
«Ладно, уел. Ветвление могло произойти до эпохи имплантатов. На Истаре именно благодаря имплантатам была сохранена структура общества».
«На Истаре пошла вразнос функция биологического контроля, а здесь она работает как часы».
«Что?» — это Тео. Все-таки любопытство пасси неистребимо. В пылу спора мы с Тимом перешли на нашу естественную скорость, и сервенты перестали что-либо воспринимать. Я вкратце пересказал им суть.
«И имплантаты, я думаю, у них были, — помыслил Тим для всех в адаптированном темпе. — У первого поколения. До эпохи имплантатов так далеко не забирались».
«Тогда это действительно невозможно. На каждом корабле обязательно были Высшие и Иные. Куда они делись?»
«Вот именно… Надо бы попытать сего допросчика на предмет их истории. Этак тысячелетней давности».
«Если они ее помнят…»
«Он странный какой-то, этот натуралис, — вмешался Тео. — Говорит глупости, реагирует на все неадекватно».
Я усмехнулся.
«Думаю, он решил то же про тебя».
На Креонт-альфу мы попали около полутора месяцев назад. Начиналось все вполне заурядно и штатно. Еще на орбите я благополучно связался с местным Высшим Филиппом Коро, и мы приземлились на посадочную площадку неподалеку от его имения. Хозяин встретил нас радушно. Удивляло одно: он жил в доме с единственным слугой. Ни Иных, ни пасси. Но я счел невежливым расспрашивать о его дери.
Слуга тоже был странен.
Мы ужинали на открытой террасе: сам Филипп, я, Сашка и наши пасси. По небу разливался великолепнейший закат. Хозяин рассказывал о планете.
«Замечательное место для творчества. Видите эти облака? Тяжелые лиловые и нежно-сиреневые? Это не облака — это палитра. Смотрите!»
Я не успел возразить. Облака отошли от багрового солнца и выгнулись пышными перьями, как актеры на сцене. И начался завораживающий танец. Алый, золотой, бирюзовый! Небо переливалось и играло, как мыльный пузырь. Облака текли цветными струями, сплетаясь то в чудесный чертог, то в сад, то в корабль. А потом расправили крылья на полнебосвода и рванулись к зениту гигантскими орлами, темнея и исчезая в вечерней синеве.
Только тогда я смог опомниться.
«Прекрати! Со мной пасси!»
Он усмехнулся.
«Целы твои пасси. Ничего им не сделается».
Я взглянул на Тео. Он полулежал в кресле. На губах его блуждала блаженная улыбка. С Денисом творилось примерно то же самое. Сашка пытался привести в себя своих сервентов. И тогда мой взгляд случайно упал на хозяйского слугу. Он стоял неподвижно, уставившись на небо, и улыбался. Нет, не блаженно. Просто идиотски. Сашка первым вспомнил о наших слугах, которых мы по обычаю отослали помогать на кухне.
— Где Алик? — вслух спросил он у слуги Филиппа.
Тот не ответил. Даже не отвлекся от созерцания картины безумствующих небес.
За дверью завозились. Заскрежетал ключ в замке, и я был вынужден отвлечься от своих воспоминаний. Дюжий тюремщик, возникший в полуоткрытом дверном проеме, бесцеремонно ткнул в меня пальцем.
— Ты!
Я встал с настила, обнадеживающе кивнул Тиму и сервентам и вышел за дверь. Там меня ждали еще двое тюремщиков. Щелкнули наручники. Наивные люди! Неужели они надеются этим меня удержать?
Я сразу узнал кабинет командира базы, виденный мной в мыслях Тео. Меня ждал тот же железный стул. Присутствовал и сам командир. Высокий плечистый мужчина, темноволосый, действительно похожий на homo naturalis, стоял спиной к окну и курил папиросу.
Хотя, может быть, и сигарету. Не разбираюсь. Я стал с интересом наблюдать за этим процессом. Впервые видел, как люди курят.
Сизый дым добрался до меня, и я чихнул. Токсины. И преотвратные. Трудновато их будет вывести из организма. Не проследишь же за каждой молекулой! Здесь бы молока… Только откуда взять молока в этой дыре? Не понимаю, как люди могут поглощать токсины в таких количествах. Причем совершенно добровольно!
— Имя, должность, социальное положение?
Я обратил внимание на появление в комнате письменного стола с компьютером очень примитивной системы. За компьютером сидел еще один homo naturalis помоложе. Тео об этом не упоминал. Не счел нужным или у них государственная комиссия? Ну что ж…
— Рауль Гримальди. На второй и третий вопрос ответить труднее при всем желании. Боюсь, мы пользуемся разной терминологией.
— Ты солдат?
— У нас нет солдат. Это слово вышло из употребления много веков назад. И наш корабль не военный, а исследовательский. Кстати, я предпочел бы обращение на «вы». И еще, вы не могли бы не курить? Мне страшно смотреть на ваши легкие. Они напоминают отработанный угольный фильтр.
Он усмехнулся… Сделал затяжку. Долгую, со смаком.
— Ну, что еще не так с моими потрохами?
— У вас было пулевое ранение в левое плечо. Очень плохо прооперировано. Кто только вас лечит!
— Врачи.
Он затушил окурок о подоконник и бросил в мусорное ведро. Новую не закурил. «Добрый знак», — решил я.
— Они лечат с помощью лекарств? — спросил я.
— Да, а как же?
— Можно и иначе. Кстати, у вас еще печень увеличена. Не побаливает?
— Иногда.
Тем временем я пытался провести сканирование. Слегка, потихонечку. Почувствует, конечно. Но если у них тут действительно нет ни Высших, ни Иных, он просто не поймет, что это такое.
— Вы ученый?
Ого! Уже «вы»? Мы делаем успехи.
— Пожалуй.
— Врач?
— Отчасти.
— А ваши спутники?
— Мои друзья и помощники.
Он побледнел, поморщился, отвернулся к окну.
Что, подташнивает, господин полковник Антон Хантор? Да, плохо без имплантата. Ну, ничего, я глубоко смотреть не буду. То, что ты вчера в сердцах врезал капитану Шульцу, меня совершенно не интересует. И твоя любовница тоже. А вот структура правительства… Эх ты, амеба аполитичная. Тебе это, стало быть, совершенно безразлично? Ну вот, есть. На периферии сознания. Что-то коллегиально-аморфное и о-очень нелюбимое. И хозяина у тебя нет, в нашем понимании. Есть генерал Крюгге. Но он не хозяин. Ты его тоже не любишь.
