— А что такое свадьба? — голосок Адриана звенел от любопытства, синие глазки широко раскрылись. Стало ясно: я не ослышалась.
Любимый повернул к малышу серьезное лицо с темными слипшимися ресницами.
— Свадьба — это когда много гостей и твоя мама в красивом платье.
— Я видел! — сообщил сын.
Вот как! Оказывается, вопрос с моей свадьбой — дело решенное. Мы уже давно поняли, что в отношении Адриана Грасини ошиблись только в одном: он видел будущее не за несколько часов, а за несколько дней. Так что сомневаться не приходилось, церемония будет.
— Свадьба красиво! Там такие… Такие… — малыш замер с открытым ртом и поднятыми вверх руками, не зная как объяснить, что именно он видел.
— Не надо рассказывать! — попросил Саймон — Я хочу сделать маме сюрприз.
— А что такое сюрприз? — опять озадачил нас Адриан. Вода с его волос уже стекла, легкий ветерок играл с каштановыми завитками.
— Это что-то неожиданное, о чем ты не знаешь… — я задумалась, как объяснить значение этого слова малышу, который видит будущее?
Хулиганская улыбка вспыхнула на лице Саймона. Не успела я опомниться, как Адриан взмыл вверх, надо мной сверкнули маленькие пяточки.
Когда Саймон поймал сына, оба хохотали.
— Понял теперь, что такое сюрприз? — Саймон крепко прижал малыша к себе. Адриан в полном восторге лупил кулачками по мускулистым, словно выточенным из мрамора плечам, и вопил что есть сил:
— Сюрпри-и-из!!!
Вернувшись домой, я заняла свою любимую позицию на белом диване в холле. Напротив большого окна мне всегда хорошо думалось. Сейчас через стекло было видно, как наш сад оживает после зимы. Все было влажным и свежим, листья только начали проклевываться, двор окутала легкая зеленоватая дымка. Из детской доносился звонкий голосок сына, который муштровал своего солдатика. В соседней комнате Саймон разговаривал по телефону с мамой. Я не могла разобрать слов, любимый говорил тихо, как заговорщик.
Но напрасно я пыталась сосредоточиться и собраться с мыслями. Предстоящая свадьба всколыхнула во мне все, что я старательно отодвигала на задний план, о чем старалась не думать. Воспоминания хлынули через меня. Я припомнила, как несколько месяцев назад родители впервые увидели Адриана. Я ожидала от мамы чего угодно — слез, истерики, испуга. Но она лишь опустила глаза и произнесла очень тихо:
— Чего-то такого я все это время ожидала. — и тут же негодующе заявила папе — Вот видишь, Дима! Я же говорила! — как будто отец виноват в том, что мой малыш, шести месяцев от роду, выглядит как двухлетний, а сама я сильно изменилась. Впрочем, стоило маме взять Адриана на руки, как все тревоги и вопросы отошли на второй план, он покорил ее сердце мгновенно.
Но неужели родителям предстоит каждые несколько месяцев переживать шок? Как они воспримут то, что Адриан уже вовсю разговаривает?
А Машка? Вспомнив, что моя московская подруга ожидает увидеть полугодовалого младенца, я беспокойно заерзала на диване, ощущая себя нашкодившей школьницей. Опять придется врать, оправдываться, что-то придумывать…
Если бы сейчас рядом со мной была Александра, она легко рассеяла бы все сомнения! Но едва я подумала о ней, сердце привычно заныло, словно я расковыряла застарелую болячку. После того, как Антон выздоровел и уехал в Москву, морская перебралась в Грецию. Каждый вечер я ложилась спать с надеждой увидеть ее. И каждое утро просыпалась с чувством разочарования. Я даже не могла позвонить ей: Александра все время проводила в море. Конечно, я понимала, что для нее это лучший способ обрести равновесие, но мне очень ее не хватало. Дом казался пустым без ее звонкого смеха, раскиданных повсюду платьев, валяющегося под ногами включенного планшетника.
Без особой надежды я набрала ее номер. Абонент как и всегда был недоступен. Настроение упало — я не представляла свою свадьбу без Александры.
Четвергг
Утром я проснулась от восторженных возгласов родителей и истошного крика Адриана, Он еще вчера знал об их приезде и с утра пораньше караулил в холле. По звукам, доносившимся снизу, я могла представить, что там происходит: сейчас сын висит на шее у дедушки, а бабушка вытаскивает из сумки многочисленные подарки. У меня еще есть пять минут, чтобы поваляться в постели и подвести итоги вчерашнего дня — решила я. Итоги, прямо скажем, неутешительные. Свадебного платья нет, к предстоящему торжеству не готово абсолютно ни-че-го!
— Полиночка! Детка, иди сюда скорей! — звонко крикнула мама снизу.
Я соскочила с кровати и, наспех одевшись, спустилась в холл. Адриан показывал отцу добытого им в море солдатика, Саймон с загадочным лицом шептал что-то маме. Когда родители увидели меня, объятья, ахи и охи пошли по второму кругу.
— Полиночка, ты еще выросла или мне кажется? — мама вдруг отступила и встревожено смерила меня взглядом. Кажется, она боялась, что я начну расти так же быстро, как Адриан, и превращусь в уродливого великана.
— Люди до двадцати пяти лет растут, это нормально. — пробурчал папа. Наверное, в Москве они не раз обсуждали произошедшие во мне изменения. Мама тем временем уже переключилась на другое:
— А Адриан-то какой смышленый! Как он говорит хорошо! Прямо диктор Левитан!
— Таня! У Левитана был классический бас! — не выдержал отец.
Он посмотрел на меня через мамино плечо и мы оба прыснули. На папе был тот же коричневый костюм, в котором он приходил на мой выпускной. Почему-то это растрогало меня почти до слез, я вдруг физически ощутила, как сильно люблю родителей. И как мне их, оказывается, не хватало.
— Татьяна Александровна, я бы хотел, чтобы вы помогли Полине это примерить. — тихо произнес Саймон за моей спиной.
Я оглянулась и увидела, что на журнальном столике красуется большая картонная коробка кремового цвета — мы даже не заметили, когда она появилась.
Кажется, мама взволновалась еще больше чем я. Когда она снимала крышку, лицо у нее было как у сапера, обезвреживающего бомбу.
На белой шелковой подушке, украшенной по краям жемчугом, лежало что-то удивительное, прозрачное, искрящееся. Бережно, словно платье было живым, я достала его из коробки и встряхнула. Оно было цвета шампанского, с лифом, расшитым жемчугом нежных бежевых оттенков — как чешуя невиданной рыбы. От пояса спускался каскад невесомого прозрачного кружева, слой за слоем. Кое-где сверкали, словно роса, маленькие камешки. Мама осторожно приподняла подол платья и потрогала один из них.
— Неужто…это… — она вдруг осеклась и испуганно покосилась на отца — Доченька, ты будешь в нем настоящей принцессой! Солнышко мое! мама крепко обняла меня и шмыгнула носом.
— Ну, хватит тебе! Вечно глаза на мокром месте. — отец нахмурился и скрестил руки на груди. С таким лицом майор Романов обычно выслушивал неприятные сообщения от подчиненных.
Мы с мамой отправились в комнату, чтобы примерить платье. Мама помогла мне одеться и, стоя за моей спиной у зеркала, тихо ахала и охала, косясь на дверь.
