Раздумывать Банде было некогда, и он быстро шагнул в аудиторию. Подходя, он услышал обрывок разговора:
— Ты, цыпочка, хоть понимаешь, с кем связалась?
— Отлично понимаю, хоть и ни с кем не связывалась. Просто я вижу перед собой подонка.
— Попридержи язык, краля, пока я тебе его не откусил, ясно? Ты, сука, еще прощения будешь…
— Простите, — Банда встал между ними, заслонив грудью девушку. — Я не помешал вашему разговору?
— А ты кто такой? Вали отсюда! — парень был невыносимо груб и попытался отстранить Банду, толкая в плечо. Он еще не знал, что это опасно и необдуманно.
— Я советую вам успокоиться и идти по своим делам. Вам, я вижу, не о чем больше говорить с Алиной, — с этими словами Банда железной хваткой перехватил его руку у запястья, слегка заламывая ее в кисти, но говорил в это время совершенно спокойно, не повышая голоса.
Это-то спокойствие как раз и взбесило Гошу, — а парнем, с которым разговаривала Алина, был именно он, — больше всего:
— А ну пойдем выйдем, поговорим, раз ты такой смелый!
Однокурсники Алины уже с любопытством оглядывались на эту сцену, не понимая, что происходит и кто этот чужой парень, не побоявшийся встать против известного своими связями с уголовниками Гоши. Банда заметил, как их стычка стала превращаться в какое-то зрелище, и, стараясь разрядить ситуацию, с радостью согласился:
— Конечно, пойдем в коридор. Здесь слишком много народу, и мы мешаем им готовиться к лекции.
Он повернулся и пошел к выходу. Гоша сделал за ним пару шагов, но то ли уверенность Банды лишила его мужества, то ли, оценив квадратную спину соперника, он понял, что не имеет никаких шансов, но вдруг местный авторитет остановился и крикнул выходящему из аудитории Сашке:
— Вали-вали отсюда, козел!
Банда вздрогнул, но, сдержавшись, обернулся совершенно спокойно и, глядя в глаза этому заморышу, ледяным тоном произнес:
— Послушайтесь моего совета, молодой человек.
Я вам рекомендую более никогда не оказываться ближе, чем на два метра, от Алины. Это вам мой настоятельный совет.
— Кто ты такой, чтобы мне указывать?!
— Какая разница?
— Ты — труп, понял?
— Очень страшно!
— Козел.
— Вы запомнили мой совет?
— А иди ты…
— Наверное, запомнили, — с этими словами Банда вышел из аудитории и встал в коридоре у окна, не выпуская из поля зрения стол Алины.
Гоша, потоптавшись несколько секунд на месте, с гордым видом победителя прошел на свое место, ни на секунду не задержавшись тем не менее возле стола Алины…
Когда после занятий Банда вез девушку в библиотеку, она вдруг заговорила с ним не совсем так, как раньше, лишь с легкой насмешкой:
— Что ж вы, такой крутой, а подонку этому морду не набили? Может, струсили?
— В этом не было необходимости.
— Как не было? Ведь он вас последними словами обзывал и унижал на глазах всего курса! — девушка, конечно, старалась досадить Банде, но в голосе ее он тем не менее почувствовал и нотки искреннего удивления спокойствием телохранителя.
Только поэтому Банда и посчитал нужным ей ответить:
— «Объекту» моей охраны ничего не угрожало. А сам я был на службе и не имел права ввязываться в любые нештатные ситуации, не связанные с несением дежурства.
— Гм, — хмыкнула девушка, неопределенно покачав головой. — А если бы он попытался ударить меня?
— Для этого я и был рядом.
— Однако нервы у вас — железные… — протянула она. — Ну ладно. А как вас, кстати, зовут?
— Александр.
— Что ж, Александр, как бы то ни было, я нам благодарна. Мне совершенно не хотелось спорить с этим придурком.
Банда почувствовал, как вдруг сильнее забилось его сердце, взволнованное неожиданной благодарностью девушки. Эх, знала бы она, на что он ради нее готов пойти!
Но Алина сразу же постаралась испортить настроение своего телохранителя, задорно провозгласив:
— А вообще-то вы мне помешали. Если бы не вы, я бы ему как врезала с разворота…
— Теперь я буду делать это за рас, — спокойно охладил ее пыл Банда, прибавляя скорость…
* * *
С некоторых пор Алина стала вдруг замечать, что почти каждый вечер, засыпая, почему-то вспоминает об этом телохранителе, об Александре. Ей было приятно вновь переживать какие-то мелкие эпизоды прошедшего дня, в которых он так или иначе принимал участие, или думать о том, что придет завтрашнее утро и ровно в семь ноль-ноль он будет сидеть на кухне, попивая приготовленный мамой кофе и ожидая, когда встанет наконец она, «объект». Она находила, что ей нравится, как ладно сидит на нем костюм или как мощно вздуваются под рукавами ковбойки его бицепсы. Ей импонировала его аккуратность, пунктуальность и то, что он всегда тщательно выбрит. Она вообще считала его с некоторых пор неплохим парнем и с нетерпением ожидала дня именно его дежурства, но. Но почему он на нее смотрит только как на бездушный дурацкий «объект»?!
Странный парень. Такой спокойный, невозмутимый. Но сколько энергии в нем чувствуется, сколько мощи и обузданной страсти Он, судя по всему, многое пережил, и глаза его стали совсем холодными, колючими, но какая добрая, какая нежная у него улыбка!..
Как он корректен, как он подчеркнуто вежлив и предупредителен! Неужели всему этому учат в их школе телохранителей? Неужели это все — лишь служебная маска?..
Интересно, а что он пережил? Кем был до того, как стал моим телохранителем? Наверное, он был бы неплохим собеседником и мог бы порассказать много чего интересного. Но он такой молчаливый!.
А потом однажды он пришел к ней во сне. И надо же было присниться такой глупости — он целовал ее, носил на руках, нежно и одновременно крепко прижимал к себе, гладил по спине, по волосам… В ту ночь Алина испытала какое-то совершенно необыкновенное чувство полета и невесомости и, проснувшись поутру, выбежала на кухню, бессознательно мечтая увидеть его. Но за столом, лениво размешивая сахар в чашечке, восседал Анатолий, и девушка чуть не чертыхнулась в полный голос от разочарования. Весь день был непоправимо испорчен…
* * *
Странная девушка!
Такая красивая, милая, обаятельная, жизнерадостная и в то же время такая холодная, жестокая..
У нее нет парня, по крайней мере за все это время ни разу во время моего дежурства она не отправлялась на свидание, но в то же время она такая общительная, у нее столько знакомых на факультете, и чувствуется, что ее там любят…
