— Спасибо, шеф! — глаза Банды сияли, будто два самых чистых бриллианта, полнясь любовью и счастьем.
И Валентин Кириллович не выдержал, усмехнулся, по-отечески потрепав парня по щеке…
* * *
«Слежка, привет!
Держись, брат, за стенку, а еще лучше — сядь на стул, прежде чем будешь читать дальше. Иначе можешь упасть.
Я влюбился.
Я влюбился, как щенок, как школьник… Нет, не так. Я влюбился, как мужик, многое повидавший и познавший и который влюбляется вдруг в первый и последний раз в своей жизни Влюбляется до потери памяти и пульса. Влюбляется до умопомрачения. Который готов отдать все самое дорогое в этой жизни за свою любовь, потому как нет в этой жизни ничего дороже, чем она.
Ее зовут Алиной. Красивое имя, правда?
Эта та самая генеральская дочка, помнишь, моя клиентка?
Да-да, это она «занудливая, злая, раздражительная» и т. д. и т. п. И это она самая нежная, самая неповторимая, самая красивая.
Она, боюсь поверить, тоже любит меня, Олег!
Я самый счастливый Человек в мире. Это точно.
Я очень хочу показать тебе ее, но у меня нет даже фотографии. Я просто вижу ее каждый день, и уже порядком, по-моему, надоел своему напарнику, Анатолию, который никак не может понять, что за страсть к внеурочной работе вдруг обуяла меня и какого черта в дни его дежурства мы охраняем ее вдвоем. А может, он все понимает, но молчит. Тогда пусть уж лучше молчит дальше, а то не дай Бог узнает про все шеф — крутых разборок не миновать.
Если хочешь — приезжай к нам хоть сейчас. Если не можешь — подожди три месяца, и в июле, как раз после того, как она получит диплом, я уйду в отпуск, и мы приедем к тебе вдвоем.
Ты нас примешь, ведь правда?
Олег, сейчас у меня совсем нет времени, мы договорились встретиться через полчаса у библиотеки, поэтому письмо пока заканчиваю, потом напишу тебе еще. Хорошо?
Прости за сумбур и бестолковость.
Я просто, видимо, сошел с ума.
Пока!
Твой Банда».
* * *
Очень скоро отношения Алины и Банды стали предметом самых жестоких конфликтов.
Первым взъелся Анатолий.
Когда однажды вечером, после занятий в библиотеке, Алина объявила ему, что ей назначено свидание и поэтому домой они пока не едут, бывший боец «Альфы» удивился, но невозмутимо промолчал. Когда девушка попросила отвезти ее в ресторан «Арлекино», Анатолий чертыхнулся про себя за выбор столь неспокойного, с точки зрения телохранителя, места для свидания, но вновь удержался от соблазна вслух комментировать решения «объекта».
Он ничего не заподозрил даже тогда, когда узрел за одним из столиков заведения Банду, горячо приветствовавшего их появление в зале ресторана. Толик лишь слабо помахал ему в ответ, и тут же глаза бывшего альфовца от изумления полезли на лоб: Алина решительно направилась к столику именно Сашки, радостно и нежно улыбаясь.
— Так это у вас свидание Здесь? — только и смог вымолвить дежурный телохранитель, переводя удивленный взгляд с «объекта» на напарника и обратно на «объект».
— Да, а что? — решительная интонация Алины не позволяла сомневаться в естественности всего; происходящего.
— Да ты садись, Анатолий, расслабься. Сегодня наш «объект» будет под усиленной охраной, — Банда улыбался широко и совершенно счастливо, и Толик почувствовал неудержимое желание съездить по этой беспечной и самодовольной морде.
— Я — на работе, — сухо ответил он, подчеркнуто внимательно обводя глазами зал.
А когда ситуация повторилась и во время следующего дежурства, и еще через сутки, и опять, Анатолий не выдержал и, усадив после ужина в «Арлекино» Алину в «БМВ», плотно закрыл за ней дверь, придержав Банду за рукав.
— Подожди садиться, мне с тобой поговорить надо.
— Ты о чем?
— Банда, я тебя, конечно, понимаю, и ты, прошу, не обижайся…
— Ну?
— Мальчики, о чем вы там шепчетесь? — выглянула из окна, опустив стекло, Алина.
— Сейчас, Алина Владимировна, нам нужно обсудить кое-какие профессиональные проблемы. Вы нас извините, — Анатолий мило улыбнулся девушке и увлек Банду в сторонку, стараясь говорить тише, так, чтобы девушка не смогла их услышать:
— Банда, хорош ерундой заниматься.
— В смысле?
— Что за отношения у тебя с «объектом»?
— Хорошие. Ты к чему клонишь, не понимаю?
Говори, Толя, прямо, черт возьми!
— А я и говорю… Ладно, сегодня, когда я вынужден охранять вас двоих — Бог с вами. Мне, знаешь ли, до фонаря, с кем встречается подопечная. Мое дело маленькое и привычное — поглядываю себе по сторонам и в ус не дую…
— Так чего ты нервничаешь?
— По двум причинам. Первая: ты мне мешаешь.
Ты усложняешь мою работу. Как мой коллега и напарник ты должен в конце-то концов меня понять.
Я же с Алиной торчу не по своей прихоти…
— Ладно, понял. Мы постараемся что-нибудь придумать. — Банда явно «заскучал», и эта его реакция еще более разозлила дежурного телохранителя.
— А во-вторых, Банда, я доложу шефу о том, что тебя пора снимать с охраны.
— Это еще почему?
— Ты ведь не несешь службу. Вот завтра меня не будет — ты же целый вечер просмотришь на охраняемый «объект» элементарно влюбленными глазами.
Девушка будет беззащитной.
— Да ну перестань…
— Не перестану, Банда. Это все не шуточки: нас наняли обоих на ее охрану, и именно за ее безопасность нам платят деньги. В таком состоянии, в каком находишься сейчас ты, ты не сможешь выполнять свою работу. А я не хочу отвечать за твое разгильдяйство.
— Толя, подожди…
— Не собираюсь, — Толик разошелся не на шутку, и глаза его смотрели на Банду слишком серьезно и строго. — Я завтра же, благо, буду свободен, доложу обо всем Валентину Кирилловичу.
— Толя…
— Тридцать два года «Толя».
— Но послушай… Это как стихийное бедствие.
Все так неожиданно. Ты пойми… — Банда лихорадочно подыскивал слова, чтобы объясниться с напарником. — У меня уже был разговор с шефом. Я ему во всем признался, он мне поверил…
— Я обязан…
