– Боже упаси! Зачем мне оружие? Я никого убивать не собираюсь.
С этими словами Хитров взял Даниста под локоток и, не обращая внимания на застывшее в изумлении лицо портье, принялся тщательно обследовать детектором одежду Дениса.
«Вот дожили, – подумал портье, – даже у нас в Лихтенштейне эти русские не стесняются досматривать еврейских ортодоксов. О, времена! О, нравы!»
– Я тоже никого убивать не собираюсь. Поэтому без оружия! – Данист неожиданно густо покраснел и нервно поправил очки на переносице. – Нельзя ли эту процедуру провести не в холле… Как-то неудобно…
– Неудобно на потолке спать! Одеяло падает… – грубовато парировал Хитров. – Тем более, что я закончил обследование, все в порядке! И не обижайтесь, господин Дантесов.
– Данист, – вновь поправил Денис.
– Извините, но в данном случае и мне, и Андрею Андреевичу удобнее считать вас Дантесовым. Надеюсь, понимаете, почему?
– Не понимаю, но это не важно. Пойдемте. Куда?
На четвертый этаж отеля, где размещался президентский люкс, Данист и Хитров поднялись на старинном лифте, который сам по себе выглядел произведением искусства. Его стены были отделаны вишневым деревом, потолок украшен белой лепниной, створки дверей сверкали хрустальной инкрустацией, на панели управления блестели позолоченные кнопки.
В иной ситуации Денис наверняка отнесся бы к антикварному великолепию с бóльшим пиететом. Но только не сейчас.
«Этот путь, пожалуй, будет тяжелее, чем на сухогрузе из Шанхая в Акабу», – почему-то пришло ему в голову именно это сравнение. Но обсасывать возникшую мыслишку было некогда.
Андрей Андреевич сидел, закинув ногу на ногу, в широком кожаном кресле, делая вид, будто внимательно читает какую-то газету. Перед ним стоял низкий инкрустированный деревянный столик с серебряным подносом, уставленным стаканами и бутылочками с минеральной водой.
Увидев бородатого, не очень опрятного мужчину, отдаленно напоминающего прежнего олигарха, Бессмертнов неторопливо поднялся с места.
– Здравствуйте, Денис Борисович! Не ожидал. Не ожидал. Выглядите вы, честно говоря, не ахти, – не найдя, что сказать в первые мгновения встречи, не очень удачно приветствовал он гостя.
– Здравствуйте, Андрей Андреевич! Признаться, вы тоже не помолодели. Я вас помню и в лучшей форме. А что до моего внешнего вида, то, увы, приходится соответствовать своему новому образу. Как в паспорте. И потом, последние годы я проводил время не в каком-нибудь лондонском дворце типа Кенсингтонского, а в далеком суровом краю, – в свою очередь съязвил Данист, позволив себе намек на бывшего партнера по бизнесу Макса Линовича.
Получилось как-то наигранно и неуклюже.
На самом деле, Бессмертнов выглядел весьма достойно: тот же проницательный взгляд и та же недоверчивая улыбка на тонких губах, с явным налетом иронии. Разве что волосы поредели, от чего более рельефно стал выделяться порезанный морщинками лоб.
Не очень внимательно отнесясь к первым словам гостя, Андрей Андреевич повернулся к Хитрову.
– Спасибо, Иван Макарыч, пока свободен! – коротко бросил он охраннику, который поспешил исполнить приказание. Однако Данист догадывался, что тот наверняка не уйдет далеко.
Жестом человека, привыкшего повелевать, Бессмертнов пригласил Даниста занять кресло напротив.
Начало встречи, похоже, обоим не очень понравилось. Хотя каждый понимал, что ожидать иного было нечего. Столько лет прошло… И каких лет… Важно, что будет дальше?!
На некоторое время воцарилось неловкое молчание. Ни один из собеседников не знал, как начать беседу. По логике вещей первый шаг должен был сделать Данист, ибо, как ни крути, именно он был инициатором встречи. Впрочем, предстояла не карточная игра, в которой, у кого на руках колода, тот и сдает.
– Честно говоря, понятия не имею, с чего начать… – откровенно признался Денис.
«Куда делся его апломб? – невольно подумал Бессмертнов. – Вот что жизнь делает с человеком. Ломает, корежит… Только жизнь ли?»
– А вы начните с самого любопытного лично для меня, Денис Борисович. Расскажите, как вам удалось совершить столь дерзкий побег, да еще убедить всех нас, что погибли в горной реке?! – заговорщическим тоном спросил Бессмертнов и, неожиданно подмигнув гостю, добавил: – Я полагаю, это настоящий подвиг!
– Не вижу смысла удаляться в такие дебри, – вежливо попытался отделить эту тему от своих интересов Данист. – Времени съест много, а смысла на ломаный грош.
– А разве вы куда-нибудь торопитесь? Впереди у нас целый вечер, а то и ночь. Я же специально из-за вас сделал здесь, можно сказать, привал по пути в Давос.
«Из-за вас или все же для самого себя?» – хотел спросить Данист, но прикусил язык.
– Вы позволите попить водички? – неожиданно охрипшим голосом спросил он. – Часом не отравлена?
– Конечно, отравлена. Пейте. А заодно перестаньте валять Ваньку. Так у нас разговор не получится.
Денису невольно пришлось согласиться и вкратце рассказать всю полную драматических коллизий историю побега. Хотя, конечно, воспоминания не доставляли ему ни малейшего удовольствия.
Андрей Андреевич слушал не перебивая, а когда бывший олигарх остановился, пристально глядя Дантесову прямо в глаза, изрек:
– Как все относительно в этой жизни! Парадоксально, но ведь вам помогли бежать два антипода в смысле их социального и морального статуса. Один, грубо говоря, надзиратель, наделенный властью и призванный по долгу службы стеречь вас. Второй – закоренелый преступник, Папа, как вы его называли. Первый действовал корысти ради, а второй, напротив, по сути, вершил добро. Разумеется, в своем понимании этого великого слова.
Скажите, не это ли еще раз напоминает всем нам, что в реальном мире нет ни абсолютного зла, ни абсолютного добра?!
– Соглашусь. И даже добавлю: как нет и абсолютной истины! У каждого своя правда! – подхватил Данист. – Как у нас, например. Вы же не станете отрицать…
– Не стану! – мгновенно отреагировал Бессмертнов, тем самым перебив собеседника. Будто был заранее готов к вопросу.
Именно в это мгновение Денис осознал, что подобные рассуждения на отвлеченные темы, пожалуй, наиболее приемлемый стиль разговора с бывшим лидером страны.
– Вы правы! Заметьте, то же самое можно сказать и о лжи, – продолжил философствовать Андрей Андреевич. – Один мудрец выразился в том смысле, что не бойся направить других по ложному пути, ибо сам не знаешь, какой путь истинный! Какова мысль?! Действительно, если задуматься, вполне допустимо, что совершаемые нами ошибки – это именно то, что нужно от нас миру? И вообще, Денис Борисович, вы не находите, что ложь, которая буквально сочится на человечество изо всех дырок мира, гораздо более многолика и многогранна, чем правда. Она постоянно мимикрирует, приспосабливается к любым ситуациям. Потому ее так трудно бывает отличить от истины.
