«Не очень умно придумано! Как же они смогут таким способом защитить от снайперской пули?! Смешно! Они же должны взять под наблюдение склоны гор, соседние трассы», – скептически усмехнулся Глушко. Увы, столько людей с ними нет. Получается, что надеяться не на кого.
В надежде засечь Андронова он всматривался в многоцветное скопление лыжников и сноубордистов, ожидающих очереди у подъемника, откуда тоже отлично просматривалась трасса. Вдруг взгляд остановился на странном субъекте – довольно пожилом мужчине с короткой рыжей бородкой и усами, облаченном ко всему в рыже-оранжевую форму горноспасателя.
«Какой из него спасатель? Их работа требует немалой физической силы, выносливости, тренированности. Не все молодые сгодятся, – невольно насторожился Глушко. – А этот худой, сутулый старик». Что-то неуловимо знакомое было в его облике.
Между тем Бессмертнов и его спутники уже стартовали. Но только «наше все» в какой-то момент не рискнул спускаться по самой опасной «черной линии» склона, видимо вовремя поняв, что это слишком круто, и покатил вслед за остальными…
Глушко вновь перевел бинокль вниз, где среди лыжников мелькала странная личность.
«Бог ты мой! Как же этот тип напоминает Андронова. То же телосложение, те же движения… – продолжал он делиться сам с собой, словно предупреждая. – Если б не рыжая растительность и форма горноспасателя, то вполне можно принять за Николая».
Сердце учащенно забилось, как у охотника, завидевшего добычу. Объект активно переговаривался с кем-то по радиотелефону и одновременно вглядывался в склон, который стелился перед ним, словно на ладони. На запястье левой руки «спасателя» Глушко отчетливо заметил висящий на ремешке какой-то черный предмет, похожий на пульт управляемого детонатора. По крайней мере, антенна точно была. Уж в чем в чем, а в таких «штучках» Глушко давно не ошибался.
К чему здесь детонатор?
Полковник вновь внимательно огляделся уже без бинокля и обомлел. Вершину северо-западной горы, что слева от трассы, венчала массивная снежная шапка, похожая на белый поварской колпак.
Черт побери! А ведь этим можно воспользоваться! Что, если тот человек?…
…Бессмертнов тем временем готовился к очередному спуску.
– Ну все!.. Макс, на сегодня хватит. Спускаемся в последний раз. И в отель обедать, – умиротворенным, довольным голосом произнес Андрей Андреевич. – Кстати, у меня к вам обоим есть серьезный разговор. Пока вы не уехали, надо кое-что прояснить. Слушай, я что-то не вижу Ростовцева. Куда он делся? Только что был здесь.
– Я слышал, ненаглядная позвала, – объяснил Линович. – Какие, Андрей Андреевич, между нами еще могут быть непроясненные вопросы?
– Представь себе, есть такие вопросы.
– Какие такие? – не отставал Макс.
– Все за обедом. Я расскажу вам о недавней встрече с одним человеком. И ты все сразу поймешь…
Бессмертнов рассмеялся, видя, как встревожился олигарх.
– Ну что? Покатили! Ты первым номером, я за тобой. Все равно на трассе обгоню!
Очередная партия любителей горнолыжного спорта уже стояла на стартовом рубеже, когда в кармане дубленки стоящего рядом с Бессмертновым Макарыча заверещал мобильник. Изрядно удивившись неожиданному вызову, Хитров тем не менее словно что-то предчувствуя, торопливо извлек аппарат.
– Не знаю, как вас там по имени-отчеству, но любой ценой удержите подопечного от спуска! Повторяю, не выпускайте его на трассу! – почти кричал незнакомый, до крайности взволнованный женский голос. Связь тут же прервалась.
Не успев даже осознать, что и почему, Макарыч тем не менее сразу подчинился анонимному указанию незнакомки и в последний момент повалил патрона на снег.
– Макарыч, ты что, совсем умом тронулся?! Чуть все кости не переломал! Как только тебя твоя жена выдерживает?! – все еще находясь под тяжестью «тела» главного телохранителя, то ли всерьез, то ли в шутку с трудом выговорил Бессмертнов.
В своем уникальном бинокле Глушко видел другую сцену. «Спасатель», не скрываясь, почти в полный рост стоял в одной из запасных люлек, подвешенных под крышей платформы основного подъемника. Пульт детонатора выглядывал из кармана его комбинезона, а руки сжимали снайперскую винтовку. Губы «рыжего» что-то беспрестанно бормотали. Глушко отчетливо видел их движение. Жалко, что не может читать по губам.
…Рука не дрожит, а сердце не стучит. Понимает, какой момент. Вот он крест! Отлично! Как ты ни сопротивлялся, я свел вас, наконец, вместе – крест и перекрестье прицела. А говорят, это не одно и то же…
Послушный движению руки крест двинулся чуть влево и сместился с красного цвета на белый. Где-то здесь, под воротником застегнутой наглухо яркой куртки, безостановочно работает кадык. Словно накапливает все эмоции перед спуском с горы.
Что ж, кадык – так кадык. Это проще, чем лоб. Так даже спокойнее, потому что не упираешься взглядом в его глаза. Хотя куда тут «упрешься» на расстоянии почти двух километров.
Крест тем не менее поплыл вверх. Остановился на двух бледных обескровленных полосках губ, затем проскочил мимо двух черных дыр над ними и резко метнулся вправо, все-таки упершись в нечто совсем еще живое, прыгающее вверх-вниз.
Это его зрачок.
Вот мы и сошлись с тобой, глаза в глаза. Теперь скорее! Еще секунду-другую, и их закроет зеркальная броня солнцезащитных очков, в которых уже ликует утреннее солнце.
Или все же отчалим, пожалуй, вниз. Туда, где кадык.
Он отвел руку в сторону и на какое-то мгновение вновь обрел мир таким, каким он был. Белоснежный горный склон усыпан разноцветными фигурками. Можно бы и самому скатиться вниз. Показать класс! Но нет, сейчас не время.
Здесь его не ищут. Здесь пока спокойно. Впрочем?! Волноваться? Пуля давно в стволе. Только спустить курок…
Курок… Кто бы мог представить, что сын приличных родителей, комсомолец, коммунист, примерный воспитанник свое страны будет целиться в живую мишень, чтобы навсегда стереть ее с лица земли?!
Это просто никогда не могло произойти на его земле, которая совсем недавно была одной шестой частью суши, матерью исторически совестливых людей. Но, увы, на его глазах она усыхала, как старая шагреневая кожа. Усыхала жестоко и, что самое страшное, неизвестно когда и чем этот процесс закончится.
Но если бы его земля потеряла только масштаб! Увы, она потеряла и совесть, и стыд. Такое могло произойти только на другой планете или звезде, в каком-то ломаном-переломаном мире, но только не здесь, не с ней, не с ним, не с нами.
И тот, что сейчас под крестом прицела, тоже виновник этого вселенского срама.
Какая все-таки прекрасная штука месть. Так бы и наслаждаться. Еще и еще.
Что он делает? Ведь только что он был один. Откуда взялись все эти люди? Я не вижу его! Я его потерял!
