– Дедучка! Тебе привет от дяди Дениса!
Мальчик по-прежнему прижимал к груди огромного плюшевого верблюда.
– Андрюша, ты откуда?! Где ты весь день пропадал?! – как можно спокойнее, чтобы не напугать малыша, спросил он. – Мы все так переволновались! Подожди, я позвоню маме, успокою ее. Макарыч, дай воды, а то мне…
Андрей Андреевич не договорил, что хотел, видимо, сказать, хотя и без слов все было ясно.
– Что я говорил!? – сухо и коротко прокомментировал ситуацию Макарыч. – Никакое это не похищение, а игра на твоих нервах! Хотя неизвестно, что еще лучше…
– Дедучка, ты почему плачешь?! – растерянно спросил ребенок. – Ты же сам попросил дядю Дениса.
– Ты это о чем, Андрюша?! Какой дядя Денис?
– Ну, тот, который тебе привет передавал.
– Что?
– Да брось ты дурака валять, Андрей Андреевич. Сам попросил, а теперь отнекиваешься. – Макарыч мгновенно просек ситуацию и решил подыграть мальчику, одновременно призывая «дедушку» принять правила игры.
– Ладно, Андрюша, шучу. – Бессмертнов понял намерения Макарыча. – Давай, отчитайся, как выполнил мою просьбу дядя Денис.
Почти час во всех подробностях ребенок взахлеб рассказывал, как он замечательно провел день. Восторгам внука не было предела. И за все это он не забывал благодарить дедушку.
Слушая рассказ, Бессмертнов невольно поймал себя на мысли, что ребенку, у которого, казалось бы, есть все, не хватает элементарных «пацанских» развлечений. И вот какой-то загадочный дядя Денис, судя по всему, за несколько часов сумел устроить ребенку настоящий праздник.
– А он тебя не просил ни о чем? – больше наудачу, спросил Макарыч.
Ребенок растерянно огляделся, будто что-то вспоминая.
– Да! Просил. А я забыл.
Порывшись в карманах, мальчик достал основательно помятый конверт и протянул его деду.
– И еще он сказал, когда увидишь дедучку, обязательно передай ему, что самое большое счастье, когда человек свободен.
Бессмертнов и его охранник многозначительно переглянулись. «Ты что-нибудь понял?» – спрашивали они взглядами друг друга.
Может, письмо что-нибудь прояснит?
Раскрыв его, Андрей Андреевич стал читать вслух:
...
Вам не кажется, что настала, наконец, пора возвращать долги – как великому русскому народу, так и отдельным его гражданам, коих я имею честь представлять?
Вы тот самый человек, который уже много лет правит бал над бесправными людьми и кому пришел черед платить по счетам. Вернее, расплачиваться!..
– Прямо какой-то граф Монте-Кристо! – не удержался от комментария Макарыч. Но Бессмертнов не остановился и продолжал читать дальше.
...
За совершенные грехи всегда, рано или поздно, приходится держать ответ. Вы, наверное, за последнее время убедились, что у ваших противников довольно «длинные руки» и мы вполне способны отравить вашу благополучную жизнь так, что смерть покажется великим благом.
Мы не будем подсказывать, кто сегодня ваш противник. Помучайтесь и сами отыщите ответ в своей душе, в своих мозгах. Мы сами поймем, нашли ли вы его или нет. И от этого будут зависеть наши дальнейшие действия.
С искренним неуважением, дядя Денис.
...
P.S. А внучок у вас замечательный! Искренний, добрый и умный мальчик. Так постарайтесь хоть его чистую, непорочную душу не исковеркать!
Прочитав записку, Бессмертнов побледнел, как полотно. Он застыл посреди номера и невольно продолжал жевать губами. Потом машинально перевернул листок. На обороте было странное изображение – довольно точный набросок его собственного портрета, помещенный как бы на сетку, которые бывают в любом тире.
От собственного бессилия у Бессмертнова буквально сковало мышцы. Это послание было той последней, самой, пожалуй, ядовитой каплей, которая вынуждала его немедленно предпринять адекватные и решительные контрмеры.
Он беспомощно опустился в кресло, безучастным взглядом проводил дочь, забравшую Андрюшку. Та хотела что-то сказать отцу, причем вновь явно неприятное, но его состояние словно запечатало ей рот.
– Да, Макарыч, я так понимаю, что кто-то действительно объявил мне настоящую войну, – произнес, наконец, Бессмертнов после затяжного молчания. – Но кто? Голова буквально идет кругом, хотя пустая как барабан. Художник? На это как бы намекает довольно приличный мой портрет на мишени. Но это же, право, смешно.
– Было бы смешно, если бы не было так мерзко, – возразил Хитров.
– Макарыч, скажи, ты видишь хоть какие-то реальные мотивы? Политика? – жалобно спросил «наше все».
– Похоже, нет. Тут, скорее, действуют совершенно иные силы. Я тоже теряюсь в догадках. Сам думай, кто может так ненавидеть тебя, чтобы применять столь иезуитские методы мести?! Лучше б сразу укокошили. Согласись!
Вопрос гнетуще завис в воздухе.
Утром, после завтрака, Макарыч нашел ребенка, как ни в чем не бывало играющего в президентском номере. Видимо, табу на его присутствие здесь было снято.
– Скажи-ка, Андрюша, а ты мог бы узнать по фотографии того самого дядю, который… ну, словом, возил тебя и развлекал? – как можно мягче, с улыбкой, чтобы не напрягать ребенка, спросил он.
– Конечно, смог, – с готовностью откликнулся малыш. – Он такой бородатый, но совсем не страшный. И еще на нем очки, такие тонкие. Как у дедучки. Хороший дядя. Добрый.
– Видишь ли, внучок, как тебе объяснить?.. Это не совсем тот человек, которого я просил устроить тебе день развлечений… – подключился к разговору Бессмертнов.
– Какая разница, дедучка? Ведь твоя просьба выполнена.
– В принципе, конечно, так. – Андрей Андреевич не мог не согласиться с резонным доводом не по годам умненького внука. – Но видишь ли, Андрюша, мы… то есть вся наша семья всегда у всех на виду, и поэтому мне совершенно не безразлично, кто нас окружает, обслуживает, ну и так далее… Вокруг нас не должно быть случайных людей.
– Мы что, особенные? – удивленно спросил Андрюша.
– Особенные – не особенные, но ты должен понимать, внучек, что нам нельзя приближать к себе людей, которых мы хорошо не знаем.
– Значит, все-таки особенные… – сделал для себя заключение мальчик.
– Давайте ближе к делу, не время сейчас заниматься воспитанием, – бесцеремонно перебил обоих начальник службы безопасности. – Вот тебе, малыш, фото. Это твой дядя Денис?
Мимолетом взглянув на фотографию, малыш, недолго думая, коротко буркнул:
– Нет! Этот человек совсем не похож на моего дядю Дениса.
Взрослым, внимательно наблюдавшим за реакцией внука, сразу стало ясно, что тот явно узнал вчерашнего «развлекателя», однако не захотел признаться в этом. Скорее всего, потому что в маленькой головке Андрюши возникло подозрение, что его вновь обретенному старшему другу грозит какая-то опасность как от дедушки, так и от дяди Вани. Не зря же они им так интересуются.
