– На лето еще не очень похоже. А ты как будешь добираться?
Таня вновь уловила в голосе Огнева ревностные нотки.
– Ну как я еще могу добираться? С мамой, папой, сам все знаешь. Зачем задаешь глупые вопросы…
– Ладно, еще созвонимся, – ответила трубка голосом, страдающим одышкой.
Чтобы покончить с утренним перезвоном и заняться собой, Таня сделала еще два звонка – сначала мужу, которому коротко пересказала о договоренностях с Духоном и продиктовала телефоны его сына. Затем связалась с Дорошиным, также посвятив его в планы по встрече, и попросила обсудить более подробно детали с Духоном. Двадцать восьмое уже совсем близко.
– И прошу вас, Александр Максович, персонально проинформируйте всех, кто полетит. Папу с мамой прошу отправить в Лондон где-то между двадцать первым и двадцать пятым числами. Повидаться с внуками.
Таня машинально посмотрела на часы.
Вот и утро кончилось. В глубине дома уже слышалась веселая кухонная суета.
«Пора на кухню, – подумала она. – Но если перед этим не проплыву хотя бы километр, то совершу надругательство над телом».
Изогнувшись к прыжку, она вошла в воду, словно профессиональная ныряльщица, – резко и без лишних брызг.
Глава 2
– Товарищ полковник, – докладывал по телефону дежурный группы начальнику оперативного управления ФСБ Попову. – Только что агенты пять, восемь, двенадцать, тринадцать и пятнадцать из Лондона, Малаги, Москвы и Питера сообщили, что некоторые «объекты наблюдения» практически одновременно проявили активность.
– Как так одновременно? – поначалу не понял полковник.
– Очень просто. Все подконтрольные персоны поставили на завтрашний день вылеты самолетов. Большинство слотов, как удалось выяснить, запрошены на Францию. Один – на Вену. Один – на Брюссель. Аэропорты, как нас информируют, по желанию пассажиров будут названы непосредственно перед вылетом. Вывод очевиден: приземление не предполагается ни в одном известном порту. Иначе такой номер не прошел, – торопливо, как будто опасаясь, что его оборвут на полуфразе, продолжал докладывать дежурный.
– Что это может означать? – скорее по привычке, чем в надежде получить точный прогноз, спросил Попов.
– Не могу знать, товарищ полковник. Аналитики работают.
– Объявите сбор всей команды, – приказал он и, посмотрев на часы, добавил: – Сейчас – семнадцать двадцать пять. На двадцать ноль-ноль – у вас на базе.
– Будет сделано, товарищ полковник. Но ставлю вас, Анатолий Петрович, в известность, что обеспечить полноценную фиксацию передвижения объектов не представляется возможным. У нас нет в наличии такого количества мобильных групп. Тем более за границей.
– Понял, – недовольно пробурчал Попов. – Исполняйте приказ.
Попов собирался примерно через час отчалить домой, но уже было очевидно – не получится. Вечно одно и то же, злился он. Как футбол, так обязательно что-то всплывет. А куда денешься?! Он – руководитель группы под кодовым названием «Меморандум». Назначен заместителем директора ФСБ Кушаковым. Группу курирует сам директор ФСБ Любимов, а с самых верхов – советник Президента Смирнов и заместитель главы Администрации Президента Умнов.
– Машину! – приказал он по селектору порученцу и стал собираться.
Анатолий Петрович решил приехать на место чуть пораньше, чтобы спокойно переварить новую информацию, если таковая вдруг появится. Правда, планы мог спутать трафик. Как-никак приближался час пик. А ставить сирену на крышу у людей ранга Попова в ФСБ считалось делом неприличным, по крайней мере – без излишней надобности. В машине, если двигаться без всяких мигалок и сирен, как правило, хорошо думалось. Что, собственно, именно сейчас и необходимо было полковнику.
Анатолий Петрович велел водителю ехать к метро «Калужская» в Институт космических исследований. В этом безликом, длинном, как гигантская коробка с окнами, здании уже давно размещался выведенный за периметр официальных границ ФСБ глубоко законспирированный комплекс. Проще говоря, это был Центр оперативных действий за пределами страны.
Некогда знаменитый институтский комплекс, величаемый местными аборигенами не иначе как «электронно-компьютерный „пуп“ Москвы», давно уже существовал за счет сдачи в аренду частным компаниям помещений, кабелей, космических антенн и спутников связи. ФСБ работала здесь под «крышей» узла связи некой мореходной компании.
Попов приехал довольно быстро. Оперативный дежурный капитан Куренной той же «телефонной» скороговоркой доложил, что к четырем первым «объектам» операции «Меморандум» добавились еще два.
Дежурные знали «объекты» лишь по кодовым номерам, с которыми не олицетворяли никого конкретно. И сам Попов без определенной шпаргалки, за исключением первых имен, не мог идентифицировать в памяти номера объектов и их владельцев. Навскидку он помнил лишь двоих: Уралов – № 1 и Эленский – № 8. Первого – потому, что Уралов, второго – потому, что его ненавидел. Полной «раскладкой» по персонам владела лишь группа Мацкевича. Так было решено давно, и по мере выявления новых и новых подписантов меморандума все они попадали к аналитикам.
Пройдя в самую дальнюю комнату, обитую звукопоглощающей сеткой, декорированной тканью, Анатолий Петрович попросил чаю. Эта комната предназначалась для самых секретных совещаний. Установленная здесь особая звукопоглощающая сетка под деревянными панелями стен исключала прослушку. «Обмануть» ее можно было лишь одним способом – снести стены.
Принесли чай, и тут же в комнату впорхнул Мацкевич с тремя офицерами. Один из них являлся заместителем Попова по розыску, в таком же, как и он, полковничьем чине, но с единственным непрофессиональным «недостатком». Это был личный друг Мацкевича – Александр Васильевич Смирнягин, которого затащили в рабочую группу за особые заслуги.
– О! Чаек! – радостно воскликнул Леонид Сергеевич. – А бутербродов, часом, нет? По-хорошему, дома уже пора сидеть, за ужином или кроссвордом. А тут надо же, такая срочность…
– Бутерброды и чай закажи сам, а срочность, представь себе, действительно имеется. Наши клиенты, похоже, проснулись.
– Что мы имеем? – Мацкевич вопросительно взглянул на Попова. Тот в свою очередь – на Куренного, который докладывал ситуацию, уже известную Попову, и одновременно наносил на висящую на стене карту Европы места присутствия «проснувшихся клиентов». Мацкевич попросил точно доложить часы предполагаемых вылетов из всех обозначенных на карте городов.
– Секундочку, – попросил дежурный, – я сейчас принесу распечатку файла.
– Не надо ничего распечатывать. Запомните и доложите, – оборвал его зуд Попов. – Когда, черт возьми, вы начнете обходиться без шпаргалок?
Капитан выскочил за дверь, а оставшиеся стали обмениваться впечатлениями. Попов пока напомнил, что всю весну фиксировалось некоторое оживление среди подписантов. Скорее всего, это были лишь локальные консультации, содержание которых частично удалось перехватить.
