Покидая кабинет, Шатунов не знал, что и думать. С чего такой иезуитский гнев? Ведь вроде ничего не сделал.
Президент вновь вернулся мыслями к закончившемуся час назад заседанию Совбеза.
Силовики только делают вид, что ему подыгрывают. На самом деле держат свои ходы про запас. Если не Шатунов, то у них свой киндер-сюрприз наверняка заготовлен. В тылу отсиживается. Хотя у них, пожалуй, тоже согласия нет. Это, кстати, умно придумано, когда удалось развести Любимова с Кушаковым. Сами они, конечно, политику не способны делать. Но вот подыграть?!
Одно хорошо, что теперь ни за что не станут играть на одной волейбольной площадке. И с олигархами уже никогда не сойдутся. Да что там рассуждать?!
Разозлившись на самого себя, Президент попытался хоть мысленно, но все же собрать разбегающиеся в никуда мысли. Ибо если и продолжать их неукротимый ход, то непременно договоришься до того, что сам всему и потворствуешь.
Углубившись вновь в строки обзора прессы, президент поймал себя на мысли, что все же не может сосредоточиться. В голову лезло совсем другое. Он вдруг подумал о том, что рано или поздно демократия в России неизбежно породит диктатуру. Доиграются. Впрочем, кто именно доиграется – то ли народ, то ли его свита, то ли он сам, – понятно не было. Нет, сколько бы там ни дискутировали, стране нужна стабильная власть. А как еще ее можно добиться, кроме как через институт преемственности?! Любые резкие перемены могут оказаться пагубными для государства. Если не принять решительных мер, продажные чиновники вкупе с олигархами окончательно распродадут страну по частям. А что же тогда будет с Россией, что будет с народом, который упорно ждет «доброго царя»?
В который раз президент вернулся к тексту из синей папки.
«...Новый российский империализм приобретает отчетливый корпоративистский облик... Корпоративизм занимает центральное место в общественной сфере... Ярким примером стало создание Общественной палаты, скроенной по модели корпоративистского государства Муссолини... Это принцип предоставления всех видов ресурсов лишь членам корпорации... Именно таким членом корпорации является новоявленный вице-премьер Сергей Шатунов».
Наконец-таки добрался до цели этой профилактической подборки. Вот куда, оказывается, клонит этот печатный понос. Понятно. Стало быть, недруги выдвиженца считают, что он в будущем может стать неуправляемым, как, к примеру, тот же Муссолини. Так все-таки кого сравнивают с Муссолини – сменщика или его, действующего президента? Какая все-таки наглость! Сравнивать его с Муссолини! Вот уж действительно – книги делают человека умным, а пресса нервным.
Главу государства особенно покоробило то, что за многими печатными сентенциями торчат уши его бывшего советника по экономике Ионова. Вот и верь потом людям. Чего ему не хватало?!
– Вызовите Кушакова и Шатунова! – сухо распорядился он по селектору. – На четырнадцать часов. Или лучше не так. Кушакова к четырнадцати, а Шатунова к пятнадцати.
Президент на минуту представил, как чертыхнется сменщик, когда услышит, что ему велено вернуться в Кремль. Ведь только что он был отослан в Белый дом. Ничего, не запарится. В этот момент без предварительного доклада в кабинет заглянул ближайший советник Илья Ильич Крутов.
Президент пристально и многозначительно посмотрел на особо доверенного члена своей команды. Что он себе позволяет? Видно, все еще думает, что мы с ним в Смольном?!
Крутов давно и небезуспешно вел свою игру. Он ненавидел и, что самое удивительное, побаивался Шатунова, под началом которого работал какое-то время. Себя он позиционировал не иначе как правой рукой президента и рупором силовиков, а Шатунова считал всего лишь интеллигентным слюнтяем, с которым нельзя иметь никаких дел. Крутов, конечно, не мог не опасаться того, что в недалеком будущем Шатунов на коне вернется в Кремль. И что тогда?..
– Что вам угодно, Илья Ильич? – с нескрываемым раздражением в голосе спросил президент.
– Читаете обзор прессы? – не отвечая прямо на вопрос, вкрадчиво спросил Крутов.
– Так это вы гуляли красным фломастером?
– Упаси бог. Для этого имеются аналитики. Но не скрою, как всегда, проглядел документ. Положено.
– А в чьих интересах работают аналитики? Не в ваших ли? Или еще в чьих-то?
– Исключительно в ваших.
– Да ну? Например, вся эта галиматья инспирирована против Топтыгина... Я хотел сказать – Шатунова.
– Не смею ничего утверждать. Но желающих хватает, поверьте на слово. Я лишь только констатирую, – дипломатично ответил с едва заметной улыбочкой Крутов.
Он был доволен результатом своих усилий – сумел вывести президента из равновесия. А злость, как известно, никогда не бывает добрым советчиком.
– Знаете, что я вам скажу, Илья Ильич! Еще не родился в России такой политик, который смог бы обыграть меня на моем же поле.
– Кто бы в этом сомневался. Более того, я в этом уверен, господин президент, – ответил Крутов и тут же попробовал увильнуть от продолжения столь скользкого и довольно агрессивного со стороны президента разговора. Чревато. – Собственно, я зашел спросить вас об отпуске.
– О чьем отпуске? Вашем?
– Нет, вашем. Вы не изменили своих намерений на февральский отпуск?
– Так до него еще как до Луны. Еще Новый год не отпраздновали. А почему вы об этом сейчас спрашиваете? И почему я должен менять свои планы? Уж не из-за этой ли стряпни Ионова?.. – нахмурившись, ответил Президент и подошел к окну.
За зубцами покрытой первым инеем Кремлевской стены он в мечтах увидел сочинскую весну, когда с утра можно позволить себе прокатиться по лыжной трассе, а потом подышать морским воздухом, гуляя вдоль пирса. Была бы только погода. Но ею, увы, только Колобку удается управлять. На деньги московских налогоплательщиков. Намекнешь – обижается, мол, я же для москвичей старался...
– Нет, конечно, вы не должны менять своих планов, – отвлек его от хода мыслей советник. – Я просто хотел справиться. Так сказать, предварительно. Так положено. Режим готовности номер три.
– А почему три, а не пять?
Президенту действительно стало интересно.
– Потому что осталось три месяца до отпуска. Значит, режим готовности три, – терпеливо объяснил Крутов. – По информации синоптиков, погода в феврале-марте ожидается отличная. Вот если бы синоптики прогнозировали плохую погоду, вы бы теперь могли изменить свои планы на отпуск. А я, наоборот, сообщаю, что в горах будут и снег и солнце...
В уточнении президентских планов на отпуск у Крутова был свой резон. Он и сам в это время планировал в феврале-марте хотя бы на недельку смыться из столицы в Карелию. Немного отдохнуть и поохотиться.
– Да я лучше всех синоптиков знаю, какая в Сочи погода. Ты же у меня, как догадываешься, не единственный источник. Хотя, бесспорно, самый главный. – Президент постарался сгладить напряжение предыдущей фразы. – Так что спасибо, Илья Ильич. Особенно за обещание солнца в горах.
