– Неудобно трусики через голову надевать. – Екатерина весьма фривольно переврала бородатую поговорку. «Зачем я так? Что себе позволяю? Что он про меня подумает? – стремительно пронеслось в ее голове. – Ну и пусть. Что хочет, то и думает. Неужели он мне понравился? Не бойся себе признаться, если это так». – Я вам отвечу на вопрос. Рано вышла замуж. Наверное, за такого же богатого и невнимательного к женщинам человека, как вы. Вытерпела два года и ушла. Остальное неинтересно. Теперь вы обо мне все знаете.
– Хотелось бы больше, – тихо сказал Даниил и вопросительно посмотрел на Екатерину.
Она не отвела глаз и тоже открыто взглянула на него. Но в отличие от Даниила не вопросительно, а с явным вызовом. Будто чего-то ожидая. Позже, вспоминая их первую встречу, Даниил уже не был столь уверен, что женщина смотрела на него с вызовом и ожиданием каких-то действий.
– А вы не женаты?
– Представьте, не женат. И никогда не был.
– В вашем возрасте? Любую женщину это должно настораживать, – нравоучительно заметила Екатерина. – Или у него что-то с этим делом не в порядке, или он просто женоненавистник.
– С этим делом у него все в порядке, – вызовом на вызов ответил Даниил. – Просто я не люблю и не очень верю тем женщинам, которые сразу хотят уложить тебя в постель. Увы, мне по большей части такие дамы и попадались. Знаете, все-таки Урал. Провинция. Если у мужчины сто баксов в кармане, он уже «объект».
– А вы, оказывается, тоже можете быть откровенным. И это как раз мне в вас нравится больше, чем все остальное. – Молодая женщина не стала уточнять, что она имела в виду под остальным.
Не успев прийти в себя от подобного признания, Демидов вдруг услышал дикий крик Братеева:
– Эй, там, что вы копошитесь возле машины?!
Посмотрев в ту сторону, где стоял «Гольф», он увидел две странные фигуры в легких серебристых скафандрах, наподобие тех, в которых облачаются специалисты, заходя в атомный реактор.
– Что еще за чертовщина?! – воскликнул Даниил и вопросительно посмотрел на своего служащего, выходя за порог дома.
– «А город подумал, ученья идут...» – шутливым тоном ответил Гена.
Тем временем одна серебристая фигура приблизилась к ним.
– Ваша машина? – спросил глуховатый голос, исходивший из-под затемненного шлема, под которым ничего нельзя было разглядеть.
– Да, а что? – спросил Гена.
– То, что мы не рекомендуем вам никуда ехать, – вежливо, но твердо сказал голос все тем же невыразительным тоном. – Все дороги из зоны перекрыты. В том числе и в Москву. На территории Рублево-Успенского шоссе и прилегающих к нему территорий объявлен карантин.
– Какой еще карантин? Птичий грипп, что ли? – спросил Демидов.
– Птичий не птичий, а вам лучше сидеть дома...
– Так мне же домой надо лететь. Домой...
– Ну и летите, если сможете. – Голос из-под шлема явно не шутил. – Короче, ребята, по телевизору все объявят и разъяснят.
– Что разъяснят? Кто разъяснит? Телевизор-то не работает.
– В двенадцать часов зафурычит, – сухо ответила серебристая голова.
Растерянный Демидов и почти отрезвевший Братеев смотрели друг на друга и не могли понять – спят они еще или бодрствуют. Тем не менее оба решили не искушать судьбу – вернуться в дом и выяснить, что же на самом деле происходит.
В этот момент они услышали в небе громкий рокот мотора. Этот оглушительный звук издавал зависший над Рублевкой вертолет, из чрева которого сыпались яркооранжевые листочки. На фоне белого снега они походили на осенние листья. Только сейчас Демидов заметил, что все вокруг буквально усеяно такими бумажками. Февральский листопад, промелькнуло в голове. Какое-то сюрное кино. Он поднял одну из листовок. На ней крупными черными буквами было напечатано буквально следующее:
Уважаемые граждане! В связи с чрезвычайными обстоятельствами просьба сегодня в 17 часов всем жителям Успенского поселения явиться на собрание, которое состоится в помещении теннисного центра в Ильинском. Администрация.
«Что за чушь?» – в который раз за сегодняшнее утро подумал Демидов и приказал Гене:
– Надо срочно выяснить, что происходит.
Когда они вернулись, Екатерины уже не было. Зато Ордынский встретил их с распростертыми объятиями.
– Есть все-таки бог на свете! – торжествующе воскликнул генерал. Выслушав от Демидова историю о людях в серебристых скафандрах, он с интересом прочитал оранжевую листовку. – Ну и хорошо. Ну и ладно. Оставайтесь. Потешьте старика. С людьми пообщаться хочется. А с богом еще успею. Кстати, только что телевизор заработал. И сразу объявили, что какоето собрание намечается. Созывают всех наших шаромыжников. Может, война началась – третья отечественная? Хе-хе...
– Ну и шуточки у вас, Петр Никодимыч, – безаппеляционно произнесла оказавшаяся рядом домоправительница. – Типун вам на язык.
– Типун не шанкр. Содой вылечить можно, – игриво ответил генерал.
Он был явно рад, что Демидов вернулся. Тем более что Лидия Федосеевна успела насплетничать о том, что он познакомился с Катей и якобы молодые люди произвели впечатление друг на друга.
Между тем сам Демидов был мрачнее тучи.
– Ничего не понимаю, – как заведенный повторял он. – Допустим, мобильные телефоны не работают, хотя непонятно почему. По ним что, распространяется зараза? Ну а городские телефоны? Почему вашу АТС отключили?
– Городской уже тоже ожил, но, похоже, за пределы Рублевки не выходит. На последние четыре цифры номеров, начинающихся с четыреста восемнадцать, звонить можно. Я уже проверял, – радостно сообщил Ордынский.
Старику все случившееся было весьма занятно. Где еще найти подобное развлечение?!
– Вам весело. А мне надо в аэропорт, – застонал от собственной беспомощности Демидов. – Да и вещи мои в гостинице «Мариотт»... – Он с надеждой посмотрел на Гену Братеева. Но тот опять отключился и, сидя в кресле, уже готов был пустить храпака.
* * *
Если бы временные и постоянные обитатели Успенского поселения могли хоть на минуту всерьез поверить, что происшествие минувшей ночи коренным образом способно перевернуть их жизнь, то они, наверное, открыто бы загрустили.
Но в том-то и дело, что в большинстве своем никто так подумать по тем или иным причинам не мог. Даже дед Иосиф, которому совсем недавно привиделись туруханские зимы, и тот, похоже, быстро пришел в себя. Его волновало лишь предстоящее застолье. Иосиф отлично знал, что внук кровь из носу должен быть на каком-то совете директоров в Москве. А если так, он все же окажется на Черемушкинском рынке, куда еще в молодые годы возил из Кутаиси свежую сочную зелень. Поэтому, как только они развернулись у кордона, дед с максимальной деликатностью спросил внука:
– А что, другой дороги нет? Всегда же есть другая дорога. Тем более в таком месте, как ваша Рублевка.
