То, что произошло дальше, вызвало полное недоумение у сконфуженного генерала и гневную реакцию кремлёвского чиновника. Экран телевизора показывал только «снежок», шипя и посвистывая, как старый водопроводный кран. И как ни гонял Кушаков кассету взад-вперёд, изображение и звук так и не появились.
– Что за херню ты сюда притащил?! – шипя как телевизор, спросил Крутов. На его рыхлом лице выступили красные пятна гнева.
– Сам ничего не понимаю, Илья Ильич. Всё функционировало штатно... – побелев как полотно, пытался оправдаться генерал.
– Что за идиоты у тебя работают, генерал?! Элементарную прослушку и ту не могут нормально организовать! Зря ты хлеб свой с икорочкой ешь, Пётр Семёнович. Ох, зря... – Крутов угрожающе посмотрел на директора АНБ пронизывающе-колючим взглядом.
– Так это же не прослушка, а видеозапись. Прослушка была отдельно, и всё с неё распечатано. Но мы хотели как лучше. Передать, так сказать, атмосферу их вечеринки.
– Ты что, не понимаешь, разведчик грёбаный, что объегорил нас Ященко?! Что я президенту докладывать буду? Может, подскажешь, а?
– Извините, Илья Ильич, так я и говорю, что имеется расшифровка...
– Так давай же, чёрт бы вас всех побрал! – хватаясь за сердце, снова заорал Крутов.
Пробежав глазами несколько первых страниц, Крутов недовольно поморщился.
– Это чтиво больше для моего коллеги Умнова, – заметил он. – Лично мне эти партии, их интриги с выборами вот уже где. – Илья Ильич провёл ребром ладони по горлу. – Ладно, оставь, ознакомлюсь. Если что, передам Умнову.
– Да-да, это правильно будет, – поддакнул Кушаков, хотя отлично понимал, что интересный материал вряд ли один советник передаст другому.
– Ну скажи, на кой хрен мы создали твоё агентство, коль от тебя провал за провалом?! Думаешь, я забыл про досье Турова? Или про историю с кейсом этого страсбургского адвокатишки? – вновь напал на генерала Крутов.
– Так ведь всё равно документы липовыми оказались, – обиженно пробурчал в ответ Кушаков. И тут же подумал: хорошо ещё, что до Крутова так и не дошло, каким образом майор Рыльцов выцыганил эти самые адвокатские бумаги.
– Не липовыми, а лишь копиями. Но это тебя нисколько не оправдывает. Принципиальное значение имеет тот факт, что не твоя служба их раздобыла! Бюджет у Агентства такой, что ЦРУ позавидует, а пользы ни на грош!
– То, в чём вы меня постоянно упрекаете, Илья Ильич, относится к области уголовной, а моё ведомство – президент не раз подчеркивал – должно заниматься политической безопасностью.
Кушаков предпринял последнюю попытку «уйти из-под обстрела».
– Ну ты даёшь, генерал! – ещё больше распалился Крутов. – Неужели ты и впрямь не понимаешь, что во всей истории с убитым Туровым и пропавшим его досье политика прёт из всех дыр?!
– А может, вы так волнуетесь из-за чёртовой заметки в журнале? Понимаю, ситуация лично для нас неприятная...
Кушаков сразу заметил, как напрягся «серый кардинал». Вот и отлично! Пусть помнит, что мы с ним в одной упряжке.
– Какая ещё газетёнка? – осипшим голосом спросил Крутов.
– Так вы ещё не читали? – довольный собой, спросил Кушаков. – Пожалуйста, ознакомьтесь.
Он долго копошился в папках, которые с собой захватил, пока, наконец, не нашёл, что искал.
– «Австрийская полиция готова возбудить уголовное дело против ряда ключевых фигур кремлёвской администрации и спецслужб, а также связанного с ними банкира Кислюка», – стал читать вслух хозяин кабинета.
Дойдя до этого места, Крутов вернулся к началу статьи и прочитал заголовок:
– «Чиновники уводят деньги на Запад». Сильно! Представляешь, они пишут, что речь идёт о миллиардах долларов! Ты видел, Пётр Семёнович, эти миллиарды? Если бы миллиарды! А так, за копейки можно погореть. Посмотри, что эти щелкопёры делают! Пишут что, убийство Турова также связано с этими махинациями. За что и был убит...
– Читал я, – делано расстроенным голосом произнёс Кушаков. – Бред! Полный бред.
– Ты кому сейчас говоришь? Журналюгам? Следователю, упаси господи? Или мне? Передо мной не надо целку из себя строить!
– Это я в смысле сумм, – по-прежнему прикидываясь дурачком, едва вымолвил Кушаков.
– Какая разница? Может, и хорошо, что досье Турова пропало. Этот идиот, судя по всему, вносил туда все операции с переводами и схемами, – неожиданно успокоился Крутов. – Ты только представь на секунду, если б всё это «добро» попало в ведомство финансового контроля?! Бррр! Ведь оттуда прямая информация президенту! – Илья Ильич о чём-то задумался и добавил: – А ты говоришь, где политика... Так что не обижайся, Пётр Семёнович, но с тобой говорить бесполезно... Но если ты способен ещё внимать, то пойми, наконец, всю эту лабуду со статьями, досье, убийствами надо как можно скорее локализовать. В смысле спустить на тормозах. Так и скажи Беркутову или Волину, сам знаешь. Иначе останется только пустить себе пулю в лоб!
– Ну что ты такое говоришь, Илья Ильич?! – понимая, что буря прошла, перевёл дух Кушаков. – Я уверен на все двести процентов, что никакого досье никто уже не найдёт...
– Откуда такая уверенность?
– Интуиция...
– Твоей интуицией одно место можно подтереть.
Это была последняя фраза, которую услышал в то утро Кушаков от главного кремлёвского советника.
Вернувшись к себе в кабинет, он действительно готов был застрелиться, так как в отличие от Крутова на те самые двести процентов был уверен, что досье никуда не пропало, а находится в чьих-то руках. И кто знает, когда оно выстрелит. Мысли о президентской финансовой разведке, про которую вскользь упомянул Крутов, теперь тоже не давала ему покоя. Так что если бы не неожиданное письмо, которое лежало у него на столе, сейчас в самую пору действительно было удавиться.
Письмо, о котором доложил директору АНБ розовощёкий референт, оказалось действительно странным. Пришло обычной почтой из США на адрес офиса, который лет пятнадцать назад использовало КГБ, точнее, его секретное подразделение, в котором в те годы трудился Пётр Семенович.
– Вместо текста какая-то галиматья, – доложил ему референт, передавая папку с текущей информацией за день.
С нескрываемым любопытством Кушаков вытащил из конверта письмо и прочитал верхнюю строчку: «Монашка – Настоятелю!»
– Действительно галиматья, – невольно согласился он с референтом после того, как быстро пробежал глазами абсолютно непонятные фразы. Тем не менее генерал скорее всего нутром почувствовал, что, может, в этой шифрованной белиберде и есть его спасение. Вот она, национальная безопасность, которую он обязан защищать, а не заниматься поисками всяких досье, чтобы прикрыть кому-то жопы.
«Монашка... Монашка... Кто же это? А Настоятель? Ни хрена не помню! Столько лет прошло. А может, и вообще не знал? Кем он тогда был? Дырка от бублика, и только», – лихорадочно размышлял Кушаков. Память, притупленная частыми выпивками, напрочь отказывала в помощи отчаявшемуся генералу.
