– Ну и резонируй поскорее, милый! – с каким-то непонятным подтекстом хихикнула супруга. – Уже пора спать, а тебе ещё душ надо принять. – При этом она быстрыми движениями ухоженных пальчиков ловко накладывала на кожу лица ночной питательный крем.
– Будем рассуждать трезво... – Холмов встал с кресла и энергично зашагал по комнате.
– Не надо рассуждать трезво, дорогой. Завтра. Исключительно на свежую голову, – проворковала жена, залезая под одеяло. – В душ! А потом ко мне.
Третий день визита четы Холмовых начался в нервозной обстановке. То ли это было обоюдное недовольство минувшей ночью, то ли непонимание друг друга, которое обнаружилось перед самым отходом ко сну.
За завтраком какое-то время они ели молча, пока, наконец, Холмов не вытерпел:
– Между прочим, ты меня вчера обидела. И даже того не заметила.
– Когда? Как? – удивилась супруга, прекрасно понимая, о чём говорит супруг.
– Тем, что тебе, видите ли, не верится, что я могу быть для госпожи Флетчер самой привлекательной политической фигурой в СССР. – Холмов наконец признался в том, что его волновало. – Между тем, дорогая, то, что выбор пал на меня, – вполне объяснимо. Во-первых, я не консервативен, как большинство этих наших мастодонтов... – Холмов отправил в рот большой кусок тоста, сдобренного слегка подсоленным маслом, с кусочком ветчины и сыра, и запил чаем, налитым из серебряного чайничка. – Во-вторых, со мной можно говорить на языке современных реалий. Наконец, мы знакомы с Флетчер ближе, чем другие, и после её визита в Москву продолжили по телефону поддерживать добрые отношения. И потом, я не только партийный деятель, но ещё и парламентарий, член Верховного Совета.
– Таких членов, как ты, у нас пруд пруди! – не удержалась и хмыкнула Мария Максудовна. – В чем сила ваших членов, ты уже доказал этой ночью. Так что не обольщайся, недалеко от них ушёл.
– Опять ты, дорогая, задираешься? Был тяжёлый день, я устал...
– Хорошо. Проехали. Но ты так и не ответил, почему эти члены именно тебе дали такую вольницу?
– Вот это и для меня самого загадка. – Холмов пожал плечами и погладил остатки волос на загривке. – Возможно, старички решили дать дорогу молодой поросли партийных лидеров.
– Тоже мне поросль, – в очередной раз хмыкнула супруга. – Вот Кеннеди был порослью! Ни одной юбки не пропускал.
– ...Ну, а кроме того, что я уже перечислил, имеется ещё один аргумент, нет, точнее, не аргумент, а личность. Умный и влиятельный человек, настоящий демократ, идеолог, академик, посол. Он пользуется огромным авторитетом в политических кругах на Западе. Можно сказать, я его протеже. И для Флетчер, и, возможно, для самого Рейгана. Ты должна знать, Машенька. Это Александр Николаевич Ильюшин. Помнишь, он ещё нас на дачу приглашал? Мы тогда долго беседовали о судьбах страны.
Холмов замолк. Молчала и супруга, которую, судя по всему, устроило очередное объяснение мужа.
– Ты знаешь, дорогая, что мне пришло в голову? А что, если именно с подачи Ильюшина мною так заинтересовалась мадам? Про Александра Николаевича давно уже недобрые языки судачат, что он якобы агент влияния.
– А что? – встрепенулась Мария Максудовна. – Не исключено. Поэтому и будь осторожен, а то тебе свернут шею твои же старички-соратники.
– Типун тебе на язык, Машенька!
Ровно в десять утра Холмов был на Даунинг-стрит, 10, а жену, к её великому огорчению, повезли дальше знакомиться с Лондоном.
В зале для переговоров, примыкающем к кабинету госпожи Флетчер, уже присутствовали некоторые члены кабинета министров. Осторожно опустившись на массивный стул, Холмов потеряно оглядывался по сторонам. «Принесли чай с молоком, – удовлетворённо заметил про себя Холмов, – не файф-о-клок, а мне принесли. Знают мои привычки».
Официальная встреча длилась добрых два часа. Но ничего нового Холмов, к удивлению для себя, не услышал. Скоро высокий посланец СССР с разочарованием понял, что вся эта болтовня абсолютно бесплодна и что это вовсе не деловой диалог по конкретным, ключевым вопросам двусторонних отношений. Скорее, ни к чему не обязывающий, абсолютно формальный обмен мнениями и общеизвестной информацией. С чем же ему отчитываться перед Политбюро? Этот вопрос настолько назойливо лез в голову, что, в конце концов, она начала раскалываться от боли.
Встреча явно подходила к концу, когда некий служащий что-то шепнул Флетчер. Она тут же поднялась из-за стола и, оказавшись рядом с Холмовым, неожиданно потянула его за собой. Министры были поражены не меньше, чем сам высокий гость.
– Мы вынуждены прервать на время переговоры, – вежливо объяснила премьерша. Нас с господином Холмовым ждут для их продолжения в другом месте. Приношу извинения, господа.
– А как же Мария Максудовна? – не удержался секретарь ЦК. – Она будет с нами?
– Увы, пока нет. Вы вечером встретитесь в Королевском оперном театре. Там специально в вашу честь дают балет...
О чём она? Но размышлять ещё и над этой странной разлучкой у Холмова не было времени. Он мучительно раздумывал над тем, что же имела в виду «железная леди», говоря о продолжении переговоров в другом месте.
Ответ не заставил себя ждать. Уже через час кремлёвский посланец сидел в роскошном салоне десятиместного «Фалькона» в компании с премьер-министром.
В салоне они находились одни, если не считать долговязого переводчика в тёмных очках. Неожиданно Флетчер что-то прошептала ему на ухо. Переводчик тут же вышел из салона и вскоре вернулся с двумя беспроводными наушниками. Одну пару Флетчер нацепила себе на ушко, а другую протянула гостю.
– Так будет проще общаться, – пояснила она. – Сколько лет в политике, а привыкнуть так и не могу, когда при встречах тет-а-тет присутствует кто-то третий...
– Но ведь переводчик всё равно слышит наш разговор!.. – так и не понял Холмов.
– Поверьте, речь тут не о какой-нибудь конфиденциальности. Наши переводчики связаны в этом смысле законом, – охотно объяснила мадам, прислушиваясь при этом, хорошо ли слышен в наушнике закадровый синхронный перевод. – Я буду с вами предельно откровенна, как с другом. Без откровенности любой конфиденциальный разговор теряет всякий смысл. В настоящий момент я намерена общаться с вами не как премьер-министр, а как посол одной очень влиятельной и могущественной организации, целью которой является сохранение стабильного мирового правопорядка и обеспечение безбедного будущего всего человечества.
Флетчер почувствовала, как её спутник напрягся. На какое-то мгновение она даже усомнилась, а тот ли человек этот русский, который им нужен. Но тут же себя же одёрнула. Разве имеется выбор?
– Об этой организации мало кому известно. Поэтому сразу убедительно прошу вас учесть и запомнить: то, что сейчас я намерена вам сообщить, должно остаться тайной за семью печатями. Даже для вашей очаровательной супруги, с которой, как я догадываюсь, вы всем делитесь и советуетесь. Это прежде всего в интересах вашего государства и, разумеется, вашей личной безопасности.
