– Спасибо, сынок, не подвёл.
Волин осторожно, словно стирая с поверхности пыль, провёл ладонью по крышке кейса.
– Дорогая штучка, – уважительно сказал он. – Какойто немецкий адвокат может себе позволить купить такой кейс, а я не могу. Разве это справедливо?!
– Согласен, несправедливо. А кейс действительно, похоже, дорогой, – охотно поддержал разговор Рыльцов.
Он точно знал, сколько стоил этот кейс, поскольку только что выложил за него в ЦУМе двадцать одну тысячу рублей – почти все свои личные сбережения. Следователь пошёл на этот подлог, лишь бы лишний раз не объясняться с начальством. А то могли ведь не поверить...
Майор увидел, как начальник потянулся к телефону правительственной связи.
– Хочу сразу доложить в нацбезопасность генералу Кушакову. А то, понимаешь, волнуются... Ты пока, Глебушка, подожди в предбаннике. Сам понимаешь...
Когда минут через пять дежурный в приёмной сообщил Рыльцову, что его просят вернуться в кабинет, там будто ничего не изменилось. Разве что Волин пребывал в ещё более приподнятом настроении.
– Жалко, что придётся всё это добро возвращать владельцу, когда он объявится, – «обрадовал» его Виталий Валентинович. – Надо для него придумать правдоподобную историю. Это приказ.
Увидев недовольное лицо молодого следователя и расценив это по-своему, Волин поспешил его успокоить:
– Мы сейчас только снимем копии, и будет полный ажур.
«В который раз с этих бумажек будут снимать копии, – усмехнувшись про себя, подумал Глеб. – Хорошо бы ещё знать, кто это сделал, кроме Коржа».
Москва. Милейший провокатор
– Саша! – внезапно заорал на весь зал ресторана Багрянский. – Ты не поверишь, кто сейчас мне звонил!
Немногочисленные в этот день завсегдатаи ресторана «Дориан Грей» на Якиманке стали бросать в их сторону недовольные взгляды. Но Льву Багрянскому не было до них никакого дела. Он чувствовал себя в этом ресторане как у себя дома.
В этот воскресный день Москва была пуста на всём протяжении от Рублёвки до Большого Каменного моста, поэтому они домчались сюда пообедать за каких-то двадцать минут. Конечно, они могли бы поесть спагетти и в Жуковке, где недавно открылся ресторан «Марио», но, во-первых, там не подавали макарон по их собственному рецепту, а, во-вторых, это означало бы, что уже через час-полтора надо было возвращаться назад и опять скучать на террасе, предаваясь томной сентябрьской неге.
– Ну и кто же побеспокоил ваш покой? – лениво поинтересовался Александр Духон, хотя ему это было абсолютно всё равно. Просто спросил для приличия.
– Ты не поверишь, кто сейчас мне звонил!
– Ты уже это говорил. Неужели сам Всевышний?! Приглашал в гости? Только людей распугал. Гляди, они чуть не подавились своими спагетти из-за твоего крика. – Духон с нескрываемой иронией посмотрел на друга поверх очков.
– Если бы позвонил сам Всевышний, я бы меньше удивился, – освободившись от чрезмерной секундной экзальтации, самым серьёзным тоном произнёс Багрянский. – Звонил не кто иной, как Павел Фролов. Да-да. Тот самый, что заварил всю эту кашу в Страсбургском суде. О ком ты с упоением рассказывал не так давно. И с ним его хвостик – этот адвокат Зоммер, с которым ты встречался в Страсбурге.
Багрянский мгновенно заметил, как своей информацией сразу же зацепил Александра. Впрочем, тот и не скрывал, что с некоторых пор эти две фамилии были ему действительно интересны.
– Представляешь, мы, оказывается, с ним знакомы.
– С кем с ним? – с ещё большим любопытством переспросил Духон.
– Да с Фроловым, конечно. Поэтому он и позвонил мне. Напомнил, что мы встречались ещё в девяносто восьмом. Даже место помнит. Дом культуры завода «Каучук». Но самое интересное, что и я его вспомнил. Знаешь почему? На той самой встрече вкладчиков; не знаю, уж вольно или невольно, он постоянно заводил людей против меня. Как будто я во всём виноват. – Багрянский запнулся. – Да что я тебе говорю, когда ты сам всё про него знаешь от Зоммера.
– Дааа, Багрянский... Наш пострел везде поспел. С тобой не соскучишься. И где ж твой Фролов сейчас? – спросил Духон.
– Он не мой, а твой. Ты же к нему в Страсбург мотался, шутка ли, километров шестьсот отмахал. Кому сказать – не поверят.
– Не отвлекайся. – Духон отодвинул от себя пустую чашку из-под кофе и жестом попросил официантку принести ещё одну.
– И мне тогда тоже чашечку! – крикнул ей вслед Багрянский. – Они скрываются в какой-то деревушке. Недалеко от Москвы. Хотят срочно встретиться со мной...
– С тобой или со мной?
– С тобой. Наверняка с тобой. А я для них лишь как средство для достижения цели.
– Что ж таким хитрым путём? – удивился Александр. – Я же давал адвокату свои координаты.
– Доктор Холмс, из моего скоротечного сообщения вы упустили весьма важный момент. Они пря-чут-ся. Из этого я позволил сделать заключение, что ни господин Фролов, ни господин Зоммер по какой-то только им известной причине не хотят подставлять вас, сэр. Это же элементарно, тем более для владельца сыскного агентства.
– А не пошли бы вы, доктор Ватсон, со своими нравоучениями знаете куда? – от души засмеялся Александр. Он решительно встал и быстро оплатил счет. – Ты прав, старина, нам надо отсюда убираться. Ты прав дважды, что очень своевременно вспомнил про наше сыскное агентство. Как там, кстати, поживает наш друг сержант Лейстред? Мне представляется, дорогой Ватсон, что он там засиделся без дела. Полагаю, сейчас будет очень своевременным его выход на работу. – Уже садясь за руль, Александр добавил: – Так что звони Мацкевичу. Срочно выписывай его ко мне на Рублёвку.
...Некогда руководитель аналитического управления КГБ, а потом и ФСБ полковник Леонид Сергеевич Мацкевич вот уже два года возглавлял небольшое частное детективное агентство, которое больше по прихоти, чем по необходимости, создал Духон. Так по крайней мере поначалу думал сам Мацкевич, которого Александр пригласил этим самым агентством руководить.
Странное дело. Поначалу они столкнулись на «Операции “Меморандум”», в которую Духон оказался случайно втянут. Именно тогда бывший банкир зауважал Леонида Сергеевича. Позже его прекрасный аналитический склад ума ещё раз в полной мере открылся, когда Мацкевич распутывал с друзьями историю об одном нашумевшем наследстве. Мацкевич прекрасно помнил, как при первой встрече Духон без излишних предисловий сказал ему: «Вы бывший чекист. А я – бывший банкир. Словом, пенсионеры. Сработаемся, не сомневаюсь».
Взяв такси, чтобы ехать на Рублёвку, Мацкевич вспоминал, сколько же они не виделись? По его подсчётам, получалось почти год. Правда, переговаривались по телефону, но эти созвоны-перезвоны не могли заменить личную встречу.
– Уму непостижимо! – загорелся Мацкевич, когда выслушал весьма эмоциональные повествования сначала Багрянского, а потом и Духона.
