– Так что ты предлагаешь?
– Да я вроде сказал. А может, поступим ещё более конструктивно? Сначала разработаем несколько версий. Какая из них руководству приглянется, ту и будем раскручивать.
– Ну и каналья ты, майор Рыльцов. МУР из тебя так и прёт. Мы же прокуратура, Глеб! Но ты прав в одном, хотя так прямо и не говорил. Истина и правда... Правда всегда у всех разная, а истина одна. Так какая же разница, во что рядится правда?! – всё более и более сживающийся с предложенной идеей, воскликнул прокурорский чин. – Давай забирай у ментов твоих хохлов и тащи сюда!
Через три дня Волин и Рыльцов, устроившись на деревянных топчанах в одном из подвальных спецказематов прокуратуры, с нетерпением ожидали, пока приведут на допрос подследственных.
Помещение представляло собой небольшую комнату без окон с окрашенными белой масляной краской стенами. Металлическая дверь с глазком закрывалась изнутри на грубо сработанную металлическую щеколду. Убранство камеры при небольшой доле фантазии очень смахивало на операционную. С потолка свисала зеркальная лампа, посередине – лежак на резиновых колёсиках, покрытый жёлтой больничной клеёнкой. В дальнем углу к стене был прикреплён огромный рукомойник, рядом с которым на крючке висело белоснежное вафельное полотенце.
Вдоль стен в ряд стояли застеклённые шкафчики с богатым набором инструментов явно не хирургического назначения.
– Это что же, камера пыток?! – нахмурившись, спросил Волин, впервые оказавшийся в подобном помещении. От всего увиденного он невольно ощущал в груди холодок.
– Какие пытки, Виталий Валентинович, бог с вами, – с фарисейской улыбочкой ответил Рыльцов. – Весь этот антураж предназначен исключительно для психического воздействия. Шоковая терапия, так сказать... Видите ли, давно известно, что большинство наших «подопечных», какими бы крутыми ребятами они ни выказывали себя там, наверху, на самом деле трусы. Это только против овцы они молодцы. Но стоит попасть в такую обстановочку, так вмиг скисают. Признаются, заметьте, даже в том, чего никогда не совершали. Причём без какого-либо физического воздействия...
– Как посмотрю, ты в этих делах дока.
– Куда денешься? МУР есть МУР, школа серьёзная.
– И кто ж это инквизиторство придумал? Тоже твои бывшие сослуживцы?
– Ваши, начальник. Группенфюрер Мюллер! Помните «Семнадцать мгновений весны»? Ну, когда он в подвале допрашивает Штирлица?
– Чёрт возьми! Именно такие типы Бога распяли, – брезгливо скривив рот, вымолвил Волин, откровенно недовольный тем, что Рыльцов сравнил его с гестаповским генералом.
– Не Господа, а сына Божьего.
– Ты что, верующий?
– Непонятно. Самому непонятно. Когда верующий, а когда и дьяволом можно назвать, – признался Глеб, оглядывая эту жуткую комнату. – Не люблю я этих новоявленных верующих. Хоть бы сначала научились правильно креститься перед тем, как выходить на люди, – неожиданно выдал странную сентенцию Рыльцов. И сам же, смутившись, замолчал.
...Двое щуплого телосложения парней в наручниках, которых втолкнул в комнату такой же молоденький, как арестованные, сержант, растерянно озирались по сторонам. Легко можно было заметить, что оба находились почти на грани обморока.
– А зачем нас сюда?.. – испуганно проблеял один из них, которого звали Михаил Груздь. – Мы и так признались во всём.
– Значит, не во всём, – зловещим голосом произнёс Рыльцов. – Давайте, хлопцы, быстро признавайтесь, кто из вас порешил Турова?..
– Тарас... Это он... – с готовностью откликнулся всё тот же парень. – Мы только на подхвате были...
– Это который выбросился из окна? – с сомнением в голосе спросил Волин.
– Ну да...
– Понятно, товарищ начальник, теперь эти шавки всё на покойника валить будут, – язвительно улыбаясь, прокомментировал Рыльцов.
– А вы хоть знаете, кто такой Туров? – спросил на всякий случай Волин.
– Не. Не знаю, кого сказали, того и порешили.
– Понятно. А вы знаете, что порешили почти что члена правительства?! За это вам обоим дадут вышку, – подхватив игру шефа, задал свой вопрос Рыльцов.
– Лапшу нам на уши не вешайте, – оживился второй из задержанных парней. – Если он член правительства, то я тогда папа римский. И потом, я точно знаю, что в России уже не дают исключительную меру.
– Смотри какой грамотный. – Рыльцов демонстративно встал. – Мы вас депортируем на родину. Там у вас расстрел ещё не отменён. Вот так-то, молодцы. Не будете сотрудничать в ходе следствия – пеняйте на себя. – Рыльцов демонстративно постучал костяшками пальцев по витринному стеклу. – Хороши штучки, блестящие. Одна беда – не знают жалости к людям.
– Всё ясно. – Начальник управления тоже встал. – Мне пора. А вы продолжайте. Вечером жду с докладом.
Когда Волин ушёл, Глеб приступил к решительным действиям.
Через два часа «под грузом неопровержимых улик» арестованные признали, что помимо убийства в Луховицах участвовали в расправе над двумя неизвестными им мужчиной и женщиной на Киевской трассе. Перепуганные насмерть страшилками Рыльцова, они готовы были максимально подробно описать это убийство следователю. Хотя сами никого не убивали, поскольку были наняты в качестве водителей. На вопрос, кто их нанял, ответ арестованных мало чем отличался от других подобных свидетельств.
Выходило, что всю троицу привезли в Москву какие-то кавказцы, после чего их действия координировали по мобильному телефону. На вопрос, кто нажал на курок, парни упорно твердили одно: тот, кто выбросился из окна, и ещё старший – неизвестный мужчина с акцентом торгашей на базаре.
Ни поджог дачи банкира, ни тем более убийство неизвестного им члена правительства в Битцевском лесопарке наёмные водители брать на себя категорически отказывались...
– Нее, що, мы похожи на сумасшедших? Касательно бабы с мужиком – то согласны, а члена правительства – ни за коврижки, ни за сало, ни за горилку. Мы тут совсем ни при чём... – твёрдо стоял на своём Михаил, который вёл себя более активно. – Спросите у Миколы, он тоже подтвердит.
– Як на духу... – охотно подтвердил Микола, большей частью помалкивавший в подвальном каземате. – Може, Тарас тех, кого вы выспрашиваете, замочил? Тарас и деньги на всех получал. Може, он... Если заказ был дюже богатый...
Этот с виду тупоголовый преступник словно давал бесхитростную подсказку следователям. Мол, чего голову ломаете? Валите на Тараса. А они подтвердят. Правда, косвенно.
Когда после допроса Рыльцов вернулся в управление обрадовать шефа, тот его «обрадовал» сам.
– Вот, пожалуйста, читай, – протянул он листок с пометкой «Срочно!». В убористой текстовке сообщалось о том, что накануне в пригороде Вильнюса был взорван джип «Паджеро», в котором вместе с водителем и двумя охранниками погиб ещё один российский банкир. Как удалось установить, это был олигарх местного масштаба из Ярославля, которого всего как пять дней назад коллеги из МВД объявили во всероссийский розыск. Причина была неоригинальна: соучастие в незаконных операциях с отмыванием денег.
